31 августа — декабрь 1267 г.
Война порождает жестокость, война плодит отчаяние, но подчас, именно в огненном горниле кровавых сражений люди являют миру свой истинный облик. И трусы берут в руки оружие, единым фронтом выступая супротив превосходящего врага, а прежние герои позорно бегут, поджав дрожащий хвост.
Нет для иного кмета ничего дороже родной земли, даже в самые голодные годы от смерти уберегающей. И горше всего наблюдать, как оскверняет её тяжелая поступь врага ненавистного, в мирный доселе край вторгнувшегося. Вокруг, куда ни глянь, отступают разбитые Нильфгаардом Северные армии, однако есть еще надежда у захлебывающихся в крови и смерти королевств — простой крестьянин берет судьбу родной земли в свои мозолистые руки. И ширится пламя восстаний, снежным комом нарастает угроза отчаянных партизан — голодных до вражьей крови призраков разоренных селений. И замедляет свою поступь непобедимый нильфгаардский солдат. Стонут под безжалостными ударами протяженные на многие стае тылы южан, подспудный страх нет-нет, да испытывает на прочность хваленую дисциплину.
К концу подходит пресытившийся кровью и смертью год, а пожарище партизанской войны всё ширится. Порабощенная, но не сломленная, борется за свою свободу Лирия, ведомая отчаянной королевой Мэвой. Неспокойно в Вердэне и Цинтре, а на Севере, окровавленная, но не сломленная, готовится к решающим боям Темерия, к союзникам за помощью взывая.
январь — апрель 1268 г.
Шепчутся тишком в войсках, что бравых Нильфгаардских, что гордых Северных — уж этот-то год решающим станет, сведет к единому итогу потуги хитроумных полководцев и жертвы верных присяге солдат.
Невиданные доселе силы "черных" готовятся к новому наступлению, но пресытились их властью и презрительной жестокостью даже самые лояльные некогда подданные. Не согласен более терпеть нильфгаардцев Кистрин, сын Эрвилла из Вердэна. С новой силой вспыхивают восстания, связывая изрядные силы армии Эмгыра. Лишается желанного подкрепления маршал Коегоорн, темерцы же, не преминув воспользоваться этаким редкостным шансом, в столь важное стратегически наступление переходят.
Деблокирован Марибор, освобождена, пусть и на время, Майена, крепнут войска Северян, подкреплениями из Редании и Каэдвена полнясь. Но новый удар Нильфгаарда не заставляет себя долго ждать. Вновь в осаде темерская крепость, но уже спешат на выручку силы короля Фольтеста и коннетабля Наталиса.
Что не укрывается от взора прославленного маршала Коегоорна, вознамерившегося навязать северянам решающий бой.
"Неподалеку от того луга, места той жестокой сечи, в коей, почитай, вся сила Севера сошлась со всей мощью нильфгаардской, стояли ранее два рыбацких поселения: Старые Жопки и Бренна. Однако ж поелику к тому часу Бренна была уже пожжена дотла, то говорили поначалу о Битве под Старыми Жопками. Теперь же говорят не иначе как «Битва под Бренной», и тому есть две причины. Primo, отстроенная Бренна стала ноне большим и цветущим поселением, а Старые Жопки многие лета не заселялись и след по ним простыл, зарос крапивой, пыреем и лопухами. Secundo, как–то не личило такое название великим достопамятным и трагическим боям. Да и верно, как же так: баталия, в которой тридесять с лишком тысяч бойцов полегло, – и вдруг мало что Жопки, так еще и Старые?
Так и вышло, что во всей исторической и военной литературе принято стало писать о Битве под Бренной, как у нас, так и в нильфгаардских источниках, коих, к слову сказать, гораздо боле, чем нежели наших."
Достопочтенный Ярре–старший из Элландера. «Annales seu Cronicae Incliti Regni Temeriae»
Отгремела кровавая битва, сломлен хребет непобедимого доселе Нильфгаардского воинства. И пусть годы спустя чествовать будут второй день апреля, заключением "Цинтрийского мира", славный.
Закончилась таки война, да только не прекратились еще брожения в умах людских. И вылились оные в ряд погромов, что нелюдям бедная голытьба учинила. Поговаривали, что один из оных, в Ривии произошедший, не только жизни обывателей, но и неких ведьмака да чародейки унёс, а правда ли это — узнать нам едва ли дано.
Ветка завершена
