Бедной Айлин оставалось только громко и жалобно вздыхать. С детской чувствительностью к настроениям окружающих, Ай ощущала привкус недоверия и злилась, потому что доказать что-либо взрослым невозможно. Уж если они решили что-нибудь, то все ничего не сделаешь. Ее маленькие друзья предлагали в таких случаях капитулировать, но наследница не только имени, но и характера старого Барнарда, предпочитала упорствовать до конца. Правда и доставалось ей чаще и сильнее остальных детей в замке. Айлин думала, что это потому, что она над ними главная.
На пиру девочка уже пыталась разыскать принцессу Доротею. Ее почему-то нигде не было. Самое же удивительное, что никто о ней не слышал. Может наврала мне? - думала Ай и тут же отметала эту мысль. С ней была старшая сестра и все подтвердила. Старшие дети врать не будут. Они почти взрослые и поэтому такие серьезные.
А мама продолжала болтать с кузиной. И горестные вздохи дочери не смягчали ее. Айлин предприняла несколько неудачных попыток сбежать. Показывала язык пьяному дяде за спиной матери. Он совсем не обиделся (чего бы ей очень хотелось), а стал дразниться в ответ и весело хохотал при этом. Лицо его раскраснелось, глаза сузились. Ай это тоже надоело.
- Мама, мама, мама.... Мама! - девочка дергала маму за подол пока не добилась внимания к себе.
- Мы пойдем к алькову, да? Вот ты тогда увидишь, все увидишь. Мы пойдем? - девочка радостно обняла кузину. Какая ж она умная, хоть и серьезная.
- И ты увидишь! Пойдешь с нами? Ну, пойдем! Пойдемте сейчас вместе?
Но от Доротеи ее снова отвлекли. Разговор пошел про маленького Кардидда и его старшую сестру. Тема тоже интересная и важная. Принцесса в момент была позабыта.
- Граф приглашал нас в замок, - Айлин с ожиданием посмотрела на мать. Дом полный детей, с которыми можно играть весь день - разве это не заманчиво.
- Там много детей, и мальчики, и девочки тоже! - она насупилась припоминая слова графа. Как нарочно слова забылись, но про детей это точно было.
- Барнард! Барнард! Его зовут Барнард, как папу! - девочка радостно включилась в беседу. Наконец-то она знала больше, чем взрослые. Но оказалось, что ее кузина уже в курсе всех новостей. Айлин снова надулась Да что ж за невезение!
- Почему ты говоришь, что они не могли простить друг друга? Они дружили давно - давно. Когда даже меня не было! Совсем давно.
Для Айлин 10 лет были целой вечностью, а все что было до этого - времена сотворения мира. 
- Он не плохой мальчик. С ним весело должно быть. Его папа говорил, что он смелый и сильный. Он брал его с собой!
юная Барнард хотела найти сверстника для игр и готова была рассказывать все что было и не было про Барнарда, лишь бы только отпустили играть.
- Он вежливый мальчик. Ну, конечно, немного глупый. Но только немного! Можно я пойду с ним играть? Можно? И с его сестрой тоже!
- Ну, конечно, хотел бы, что за вопрос.  Вот у графа Кардидда .... , - она не успела рассказать о том, что же такого замечательного есть  у соседа, как Роуан рассказала о близнецах. Айлин еще  с удивлением раскрыла рот.
- Как вы с сетрой? такие же прямо?
- Ух, как же  у него интересно!
Оставалось только сожалеть, что мама и кузина не торопятся воспользоваться приглашением графа.

- Мы засвидетельствовали свое почтение Их Величествам во время церемонии - лаконично поведала Эйлис племяннице - но я не думаю что нам с Еленой доведется заполучить личную аудиенцию короля и королевы.
Сетовать на это не следовало, куда уж там. Для такого поворота событий было бы неплохо заполучить протекцию кого-то повыше. Разумеется персона кузена, ввиду последних событий, была безжалостно отметена. А что касается остальных вариантов... На секунду графиня вообразила себе подобный расклад и это выглядело увлекательно. Но в ее голове крутилось такое количество планов и целей, что даже помоги ей все Боги - вряд ли бы она успела хоть половину.
- Впрочем, возможно, в следующий раз вы замолвите словечко перед королевой за эту маленькую негодницу - улыбаясь отметила Эйлис и ласково потрепав дочь по щеке, обратилась к девочке. - Ты бы могла рассказать королеве как красиво у нас в Барнарде. Ее Величество никогда не бывала в тех краях. А что может быть прекраснее диких рубежей Севера?
Елена, тем временем, все еще проявляла нездоровый энтузиазм при упоминании имени Кардиддов, но это Эйлис было понятно. В сердцах она даже посетовала на Веальду: что ей стоило родить еще парочку детей чуть младше годами, дабы их кузина могла переключить на них свое внимание? Но нет же. В ближайших регионах с курятником Кардиддов могли соперничать лишь единицы. Просто поразительно как боги были благосклонны к ним.
А ее слова относительно имени, тем временем, остались без ответа, потонув в буре восторгов по поводу соседского семейства. Это заставило графиню аж вздохнуть от досады.
- Прежде я хотела назвать сына в честь своего отца, вашего с Еленой деда, Нортмундом. Он был добрым и смелым человеком. Однако сейчас мне кажется, что если наследник моего мужа будет носить его имя, это будет более правильно. Все в наших землях знали и уважали его отца, пусть его славное имя будет на устах у всех кто его окружает. А Айлин непременно расскажет ему, каким хорошим человеком он был.

Элейн огляделась по сторонам: королева Рената в сопровождении двух дам спешно покинула зал; оставшиеся фрейлины вокруг нее потихоньку перешептывались, украдкой обсуждая гостей – после пира обсуждения обещали быть более смелыми и не столь тихими. Герцогиня сидела на достаточном удалении от Их Величеств, а потому даже не пыталась вслушиваться в их разговоры с приглашенными гостями. Вот и теперь в королевский альков пригласили герцога Леннокса – девушка старательно запоминала имена герцогов во время их представления их королевской семье.  С завистью фрейлина смотрела в сторону беззаботно веселящихся и танцующих, она бы с удовольствием присоединилась сейчас к танцам, а не сидела бы за королевским столом, хотя многие, она была уверена, с удовольствием, не задумываясь, поменялись бы с ней местами. Но все происходило так, как должно было быть.
Леди Данолли осторожно встала и вышла из-за стола. Внимание на нее никто из девушек, занятых разговорами, не обратил. Да и кто может заметить ее отсутствие или присутствие в такой толпе фрейлин всего королевского двора? На глаза попалась одна из старших фрейлин королевы. Юная герцогиня быстро подошла к ней и, сославшись на головокружение от духоты, испросила разрешение немного пройтись вне королевского алькова. После недолго раздумья та разрешила, решив, что большой беды в том нет, а вот совершенно ненужного сейчас обморока удастся избежать.
Элейн не торопливо шла по залу, с любопытством разглядывая герцогов, графов, членов их семей. Отсюда, из зала, они виделись иначе, чем когда она смотрела на них, сидя в королевском алькове. Как иначе? Этого девушка не могла объяснить и сама себе, но это было неважно.
Вглядываясь в лица дам, она пыталась угадать, которая из них может оказаться графиней, ищущей с ней встречи. Впрочем, герцогиня и не рассчитывала узнать эту леди без посторонней помощи: графиня и сама ее в лицо не знала, а Анджули поблизости видно не было.

Осмунд любил пиры, особенно если они были не за его счет. Стол, ломящийся от угощений, так и манил к себе. Первое время мужчина не вставал со стола, с большим удовольствием уминая приготовленные вкусности, щедро вливая в себя вино. Соседи по столу оказались неплохие, нашлось о чем побеседовать. С одним даже выяснили, что являются очень дальними родственниками, как седьмая вода на киселе. Своих девиц граф поначалу держал поблизости к себе, не теряя возможности представить их другим знатным мужам. Авось, заинтересуется кто. Да и отпустить их до посещения королевского алькова, значит, накликать на себя беду. У этих юных дам пока одни танцы на уме, веселье и светские беседки, а ему потом ищи да свисти по всему залу их.
Когда с почестями королю и королеве было окончено, Ройс со своим цветником вернулся ко столу, опрокинув еще пару кубков за благополучие королевской семьи. Когда девочки еще раз попросили его отпустить их потанцевать, Осмунд вальяжно кивнул, сопроводив действие ленивым взмахом руки. Провожая взглядом довольным девочек, мужчина отломил ломоть хлеба и закинул к себе в рот, обильно залив вином. Постепенно соседи по столу становились не так интересны. Кто-то, сославшись на свое состояние, покинул мероприятие, другие ушли прогуливаться средь толпы. Решив последовать их примеру, граф встал из-за скамейки, оттянул камзол, поправил слегка выбившуюся шевелюру и окунулся в толпу танцующих мужей и леди.
Долго блуждать без цели он бы не смог, но взгляд вовремя заметил одну фигуру, неспеша прогуливавшуюся рядом. Не иначе его герцогиня. Ройс заприметил ее ещё на поклоне в алькове, но не был уверен, она ли это. Всё-таки виделись не часто. Решив не оттягивать на потом, Осмунд подошёл к девушке с фирменной улыбкой.
- Ваша светлость, - учтиво склонившись, начал он, - Возможно, вы не помните меня, я Осмунд Ройс, граф Сандерли, ваш вассал, - мужчина решил на всякий случай представиться, поскольку Элейн навряд ли помнила как он выглядит, даже не смотря на то, что ранее до вступления в титул графа он периодически посещал столицу.
- Не будет ли вам угодно потанцевать немного? Почту за честь, если вы согласитесь.

Кейтилин и не предполагала, что стала предметом столь необычного разговора между Аргайлом и Кардиддом, а если бы знала, то, возможно, это даже несколько потешило ее самолюбие.Пусть ей пришлось взвалить на свои плечи многочисленные заботы о доме и семейных владениях, она оставалась девушкой, которой свойственны простые мечты о счастье и любви. Она уверенно отодвигала подобные мысли, чтобы они не затуманивали ее разум. Так она поступила и теперь. Кейт медленно шла по залу, стараясь отыскать среди гостей и слуг знакомые черты фрейлины, но она будто сквозь землю провалилась.
"Да обрушит на тебя Таранис ярость небес, если ты решила меня обмануть!"
Взгляд серых глаз принял стальной оттенок, от которого так и веяло холодом. Руки сами собой сжались в кулаки. Вдруг до слуха графини донесся голос, показавшийся ей знакомым. Она обернулась и увидела мужчину, чей образ на несколько коротких мгновений вернул ее в далекое прошлое. То прошлое, где она была маленькой девочкой, обожаемой родителями, была окружена заботой, счастьем и не знала бед. Осмунд Ройс, граф Сандерли, приходился ей дальним родственником - его бабушка по материнской линии была урожденной Уотерфорд. Осмунд и его семья были нечастыми гостями в замке Стретбоги, хотя и неприязни между семействами не было. А с того момента, когда Осмунд стал новым графом Сандерли, они и вовсе не виделись. Маловероятно, что он смог бы сейчас узнать Кейтилин. А вот она его узнала. Конечно, годы оставили свой след на нем, но не исказили черты до неузнаваемости. Взгляд девушки невольно скользнул по собеседнице графа. Очаровательная девушка, одетая в шелковое платье, расшитое серебряными нитями и драгоценными камнями.
"Похоже, эта юная особа из богатой семьи. Но какое она имеет отношение к Ройсу? Невеста, а может быть, жена?"
Кейтилин никогда не интересовалась жизнью графа Сандерли, но спустя значительное время и до нее доходили новости о его разводе с первой женой и новом браке, а позже - печальные вести о кончине его второй жены. Поэтому промелькнувшая в голове мысль была вполне логичной. Изучающий взгляд коснулся тонкой изящной кисти руки незнакомки, поднялся по рукаву платья ... В глазах наследной графини застыло изумление. Она переводила взгляд с рукава платья, на котором был вышит фамильный герб, на лицо девушки и обратно.
"Не может быть! Три зеленых листа на золотом фоне. Это же герб Бринмора!"
Сердце радостно застучало в груди и едва не выскочило. Похоже, что Боги решили даровать ей свою милость. Она с трудом поборола желание в ту же секунды броситься к герцогине. Ройс был все еще рядом, будет невежливо вот так внезапно прервать их разговор. Кейт решила дождаться более удобного момента. Или же отыскать фрейлину и позволить закончить работу, за которую ей заплатили.

Ллеуэллин изогнул бровь, усмехаясь уголком рта. - В Ленноксе ушей и глаз куда меньше, чем в этом цветнике, являющимся в то же время и клубком змей, - хмыкнул он, расслабившись и позволив себе быть чуть более откровенным, чем ранее. Лин совершенно не кстати коротко рассмеялся. - Да и Виллем за правду, сказанную открыто, не прибьет, - несмотря на статус своего сюзерена, Аргайл в неформальной обстановке и в беседе с друзьями называл герцога по имени. Причин было несколько, но всем их знать дано было не каждому. Исключение из правил сидело рядом с ним и вовсю накачивалось вином и с интересом слушая его. - А здесь не вовремя сказанное слово может привести к печальным последствиям, Кардидд. Но об этом лучше не будем и давай веселиться за счёт королевской семьи, - допив вино, Аргайл с сожалением уставился на кубок, пытаясь увидеть в нём что-либо. - Я завидую? - искренне изумился граф, вернувшись  к прежнему разговору. - Даже в мыслях не было этого делать. Насколько я знаю по слухам, твоя старшая бестия уже вовсю пытается заставить делать все по-своему, - Лин кривовато ухмыльнулся и хмыкнул. - Как пожелаешь, дружище. Главное, чтобы твои бестии не прознали, что я, возможно, не их вариант, - пожал плечами он.
Аргайл фыркнул. - Да, у меня одна сестра. Но попробуй не ошибиться и выдать её за недостойного, - граф действительно любил свою сестру и готов был открутить хотелки вместе с головами недостойным по его мнению.
- Ты же меня знаешь - трепать языком я не особо люблю, - столь же тихо ответил он. - Осталось бы донести это до леди Кейтилин, - вздохнул он и усмехнулся.
- Насчёт местного пойла согласен, - столь жк громко ответил Ллеуэллин, поддерживая Ансгара. - Надо бы сюда завести несколько бочонков пива или сидра из моего графства.

Отредактировано Ллеуэллин МакАргайл (2019-08-10 00:28:26)

Леди Мелисса понравилась королеве - матери ничуть не меньше дочерей герцога Дора. Юная и свежая в ней чувствовался огонь расцветающей жизни. Аромат провинциального воспитания придавал этому роскошному цветку привкус загадочного очарования. Чем не невеста? У Доров в отношении королевского дома репутация была лучше, но случаи в истории бывают разные.
Такие мысли посетили королеву во время ее маленькой отлучки. Королева отлучилась всего на несколько минут, воспользовавшись появлением своего сыны. Общество Его Величества без сомнения было приятным для обоих гостей. Эсмонд умел увлечь разговорами о пирах да охотах. Жаль, что повлиять на нежелание герцога остаться в столице не гостем, а вельможей, Эсмонд не мог. И все-таки Рената надеялась повлиять на Карлайлов.
Во время своей отлучки, королева - мать успела отдать пару необходимых приказов для подготовки покоев под нужды юной гостьи. Кроме этого Рената послала фрейлин за старшей дочерью и несколькими фрейлинами близкого с Мелиссой возраста.
После всего она вернулась к гостям и застала их за непринужденной беседой с Его Величеством.
- Я не сомневалась в том, Ваше Величество, что вы без труда найдете общую тему для столь разных в интересах людей как наш дорогой герцог Леннокс и его очаровательная сестрица. Но позвольте украсть у вас юную гостью. Я нашла ей подходящую компанию и небольшой сюрприз от вашего имени.
Рената имела возможность понаблюдать за Карлайлами со стороны, и простоватые манеры девочки показались ей еще прелестнее. Достойная девушка, - решила Рената.
Она протянула руку, взяла ладонь Мелиссы в свои и сказала
- У нас в замке много знатных девиц, но, видит Бог, достойных среди них всего несколько. Моей дочери полезно будет общение с Вами. Она узнает о жизни в дальних регионах. Как знать что готовит ей судьба.
Она вздохнула и всем своим видом изобразила смиренную покорность воле богов. Что может противопоставить им одинокая женщина.
- Вы спрашивали, бывала ли я в ваших краях. О, да! Дважды. Мой славный муж, наш покойный король, вел тогда войны с пиктами. Если бы не ожидание Ее Высочества, я пробыла бы там куда дольше. Мы останавливались в замке Карлайл. Места у вас чудесные. Леса и горы. Но как по мне сыровато, - лукаво улыбнувшись быстро добавила королева.
- Вы расскажите мне о севере? С моего последнего приезда там многое могло измениться. Быть может ваш любящий взгляд нарисует для меня новый север? Ваша соседка герцогиня Бринмор воспитывается при дворе с малых лет. Вы верно знаете о печальной судьбе ее рода? Я вас познакомлю. Ей едва минуло семнадцать, как и вам.
Не давая времени герцогу опомнится, Рената решила немедленно увести девушку, а самого Вильяма втянуть в празднество в компании короля. Отказать Эсмонду в этом Карлайл не мог. Это было бы непозволительной дерзостью с его стороны в то время, как он говорил о верности и преданности короне.
Вот и проверим - Рената мягко привлекла девушку к себе и поставила ее рядом со своими фрейлинами.
Так будет безопасней ибо взгляд Его Величества говорил о том, что в голове этого смутьяна ходят не подобающие рангу Мелиссы мысли. Впрочем такое случалось уже ни раз. Ничего особенного в этом не было.
От королевы не укрылась суровая немногословность Вильяма и все же она надеялась, что в беседе с королем тет-а-тет он проявил больше интереса.
- Быть может Вам пригласить герцога Карлайла на охоту? Вы могли бы показать ему наши леса. Я слышала от вашего лесничего, что совсем неподалеку поселилась семья кабанов. Для небольшого выезда совсем не дурно.

Элейн улыбнулась в ответ на улыбку графа, посетовавшего на свои манеры. Она улыбнулась приветливо и абсолютно искренне. В голове на мгновение мелькнуло: насколько хорошее была бы обучена манерам она сама, если бы ей довелось воспитываться в Бринморе, расти при отце и матери, а может и с сестрами или братьями. Наверное, ее манеры были хороши, но на ее воспитание и образование не оказал свое влияние двор, с его бесконечными интригами и лицемерием.
- Вы безусловно правы, что привезли в столицу Ваших родственниц. Эта поездка без сомнения будет для них полезной, - кивнула девушка.
«Еще бы, почитай все главы домов не упустят шанс завести полезные знакомства и возможности сговориться о браках между своими отпрысками. Обстановка вполне располагает…»  Еще герцогиня знала, что во время празднеств будут устроены смотрины девушкам благородных семейств, дабы отыскать среди них наиболее достойную на роль невесты, а в дальнейшем жены короля Эсмонда.  К тому же после пира Ее Величество обещала устроить и судьбу самой герцогини Бринмор.
- Я не бывала в родовом замке с того момента, как меня привезли в столицу в раннем детстве, - быстро проговорила фрейлина, ей вдруг стало стыдно за это. Конечно, от нее мало что зависело, но разве это оправдание…– О, граф, мне приятно видеть человека, служившего верой и правдой моему отцу, разделявшего с ним и трудности военных дней, и радость побед. Благодарю Вас за добрую память о моем отце, - не смотря на усилия, голос чуточку дрогнул от внезапно нахлынувших чувств от воспоминания покойных родителей. О, как бы ей хотелось услышать все, что знал граф Сандерли о ее отце, все-все до мельчайших подробностей об отце, матери, жизни в Бринморе, о ее родовом замке. Все, чего она не помнила или не знала вовсе. Но теперь разговаривать о том было не место и не время. 
Сегодня, на пиру, глядя на толпу веселящейся знати, девушка наиболее остро ощутила тоску по родителям, быть может, к тому ее подтолкнул утренний разговор с королевой. Но вечером за столом среди прочих фрейлин леди Данолли чувствовала себя одиноко. Но знать о том не полагалось никому!
При упоминании Ее Величества фрейлина бросила короткий взгляд на альков. Королева Рената возвратилась за стол, и ей следовало вернуться на свое место. И поскорее.
Просьба графа Осмунда несколько обескуражила юную герцогиню, хотя нельзя было сказать, что девушка была очень удивлена. Она знала, что в герцогстве настали нелегкие времена, но обстоятельно с владетельной герцогиней о проблемах Бринмора никто и не думал говорить.  Сандерли нелестно отозвался о наместнике, и леди Элейн подумалось: вдруг он сможет поведать королеве что-то очень важное о несчастьях, завладевших ее землями, что-то, что поможет исправить ситуацию.
- Я сделаю все возможное, граф, чтобы устроить Вам встречу с Ее Величеством. Но Вы правильно заметили, Ее Величество крайне занята. Я постараюсь. Мне нужно возвращаться, Вас найдут, если потребуется, - пообещала леди Данолли. – Надеюсь, я унаследовала черты и морей матушки, и отца. Прощайте, Ваше Сиятельство, - девушка улыбнулась на прощание и направилась по направлению к алькову.
Во время разговора с Осмундом Ройсом Элейн чувствовала внимательный изучающий взгляд. Неподалеку стояла девушка в желтом платье, неотрывно следящая за ней… А может она следила за графом Сандерли? Так или иначе, герцогине предстояло пройти аккурат мимо незнакомой леди.

И тут все пошло наперекосяк.
Не успела Джул вновь обернуться к гостям, дабы оценить обстановку, как эта самая обстановка внезапно переменилась. Кувшина с напитком (чего там было-то?) она лишилась, а сама, сильной мужской рукой оказалась усажена на колено к одному из мужчин. Причем она даже не сразу сообразила к какому именно. Но это дело было поправимо.
- Ну и нахал! - выразительно возмутилась девица, дернувшись из цепких мужских объятий. Держали ее не сильно, возможностей вырваться было хоть отбавляй. Впрочем оно и понятно, сложно по пьяни одной рукой хватать женщину, а второй держать кувшин с горячительным. Это сноровка нужна. И много лет опыта. - свинарок своих в деревне так хватать будете!
Джул дернулась еще раз и вырвалась из рук мужчины что на святое покусился. Круто развернувшись, она окинула высокомерным взглядом то одного, то второго. Цвет нации, Сирона их запори. Оба хороши, один другого краше. Ни воспитания, ни манер.
За глаза девушка уже придумала этой парочке гостей несколько "лестных" прозвищ.
- Сударь, верните казенное имущество - Анджули кивнула на кувшин, который белобрысый сжимал в руках - Оно тут наперечет знаете ли. Ее Величество посудой не разбрасывается.

После небольшой прогулки по коридору к принцессе подошла фрейлина и попросила её пройти обратно в залу, по велению матери. Довольно скоро Маргарет зашла в большую залу, где все уже собрались, а за ней прошмыгнула фрейлина, она как раз таки и была отправлена матерью. Поздоровавшись с парочкой гостей, Маргарет оглянула лордов, которые уже были весёлыми, вдохнув и расправив плечи та, направилась к матери. Отдельностоящие молодые люди, гости сидящие за столом. А вот и Королева, Маргарет подошла чуть ближе, но остановилась, так как Рената уже по-видимому разговаривала с гостями. А так как собеседницей была девушка, то Маргарет сразу подумала про то, что это претендентка в жёны её брату. Поэтому Маргарет лишь проводила Королёву взглядом и пробежалась взглядом по всему что здесь происходит. Вроде ничего интересного. И всё же через какое-то время побродив немного по зале, принцесса подошла к матушке и Грациозно сложив руки впереди, согнув их немного в локтях, сказала.

-Ваше величество, вы меня звали?-

Конечно в более неофициальной обстановке разговор матери и дочери был бы теплее. Но сейчас они находятся на виду у всех, а значит и нормам этикета нужно было придерживаться.Принцесса в общем то не очень любила пиры, и предпочитала тишину. Но пиры её не тяготили, скорее некоторые персоны. Маргарет провела взглядом по гостям, за столом. Ох эти невоспитанные лорды совсем не следят за собой.

Отредактировано Маргарет Уоллингфорд (2019-10-22 09:30:28)

Эсмонд II Уоллингфорд
Пословица «Язык мой — враг мой» справедлива, точнее и не скажешь. Ливии и так не повезло потому, что ей пришлось столкнуться с северным феноменом, широкоплечим и крепким Ансгаром Кардиддом и, предположительно, потомком викингов, обладателям светлых волос и высокого роста. Но потом... Она сама неверно истолковала ситуацию, что в свою очередь, было вызвано страхом перед замужеством. И лишнее сболтнула, в результате чего отхватила себе порцию унижении, коих ей вовек не забыть.

Делингхэм чувствует запах осуждения, шлейфом тянущийся вслед за ней. Дура! Никто её за язык не тянул, так что сама напросилась, вина на ней: раз хорошенькие ножки раздвинула, то хотя бы могла пораскинуть мозгами, чтобы грубому, изрядно подвыпившему, невоспитанному и неотесанному мужлану не давать возможности себя оскорблять, - скажут многие и они частично будут правы. Она сама себя осуждает. Благо, её лицо не выражает ничего — ни раскаяния, ни сожаления, ни страха, ни гнева.

Только оказавшись в безопасном уединении темного коридора, Леди Гвайт изо всех сил ударила кулаком по каменной стене. Ей приходилось слышать выражение: «Кровь во мне вскипела». Так вот, её кровь кипит. Чёрт бы побрал этого Кардидда! Если не выкинуть его из головы, она точно с ума сойдёт.

Кажется, вечер безнадежно испорчен... Ливия спешно, широкими шагами направлялась к себе. Стук сердца гулко отдаётся в ушах, перед глазами пляшут красные точки, кулак побаливает. Давненько она не чувствовала себя такой оскорбленной! А какой жгучей ненавистью наполнилось её сердце? Чуть-чуть и оно разорвется на пополам. Если бы кто-то знал, как сильно Лив возненавидела, то ужаснулся бы тому, что женское сердце способно заключать в себе такую ненависть. С такими мыслями Делингхэм врывается в свой обитель и застывает на пару секунд. Воцаряется желанная тишина, она подобна удару хлыста, в ней ощущается неистовая ярость — словно воздух рассекается надвое. И тут... Она начинает раздеваться и снимать украшения. Ноздри её маленького носика всё ещё грозно раздуты, глаза горят, но уже успешно одолено желание содрать с себя злополучное платье и швырнуть его в огонь, воображая, что в камине корчится не дорогая ткань, а обидчик. Злость и ненависть — плохие помощники в серьезных делах... Значит, ей нужно успокоиться.

Леди Гвайт остаётся в нижнем платье из белого шёлка. Пурпурная тафта верхнего платье с прорезями в рукавах и с винным пятном, лежит у её ног. Пышные нижние юбки — там же. И вот, она замечает, что в комнате не одна. Ей становится неловко. Соседка по комнате, страдающая болями, склонилась в христианской молитве. Её предыстория: потомок обедневшего рода, жена потомка обедневшего рода, не один из её четверых детей не пережил младенчество, муж проявил чудеса отваги и погиб восемь лет назад. На её лице морщинки печали, сейчас оно выражает удивление. Она не спрашивает в чём дело, протягивает руку, предлагает ей вместе помолиться. Ливия отказывается и, как обычно, садится на свою постель, устремляет к ней взгляд. Ей нравится незаметно наблюдать за старой женщиной, нравится лениво, словно бы неохотно, скользить взглядом, изучать её профиль. Соседка молиться, склонив голову, и в её приглушенном голосе можно различить надежду. Делингхэм знает одну важную вещь, и именно поэтому она просто наблюдает, именно поэтому не ищет успокоения в полной тьме, что наступает, если закрыть глаза. Она знает, что надежда живет лишь мгновение, мгновение, которое требуется для того, чтобы моргнуть. В это самое мгновение руки соседки, одна поверх другой, покоятся на коленях. А потом Лив моргает, и мелькнувшая надежда исчезает. И руки молящийся женщины больше не неподвижны. Надежду невозможно удержать. Её можно лишь увидеть, увидеть краем глаза совсем ненадолго, так, что и поверить не успеешь: промелькнет так быстро, молниеносно, но долго еще будет манить своим неповторимым вкусом. И потому сейчас отставная фаворитка не молится своей богине — у её соседки настоящий дар, молиться так только она умеет, она вызывает мимолетную искорку надежды, которая заставляет поверить, просто поверить.

Уютную тишину нарушают, молитву прерывают, надежду спугивают... Заходит или точнее забегает ещё одна соседка: моложе, юрче и болтливее. Должно быть, хочет передать очередную сплетню — ей невдомек, что сейчас Ливии не интересно. И начинается! Соседка от одной фрейлины узнала, что королю сватают то ли рыженькую герцогскую дочку, то ли рыженькую герцогскую сестру... Её глаза закрыты, вокруг сгущается мрак, и мысли бушуют в ней темным и бурным потоком. Она слышит, как с гор мчится мощный поток, но у неё не было желания встать, у неё нет сил спастись от него. О, он близко! Но Леди Гвайт не просит небо, христианского бога или старых богов отвратить его, она не сложит покорно рук, не преклонит колен, не откроет уста и не побежит для того, чтобы побыстрее принести жертву. Ей хочется протянуть руки и остановить набегающий морской вал. Она открывает глаза и видит, как тает в воздухе её любовь. Удар обрушивается на неё; могучий, полноводный поток обрушивается на неё со страшной силой. Горькое сознание утраченной жизни, погибшие надежды, поверженная вера в одного человека — всё это обрушивается на неё мощной темной массой. Ливия глохнет на вечность и задыхается на сто жизней вперёд. Пол года она лелеяла надежду. Думала, что ей удастся покорить сердце Эсмонда после долгой разлуки. Воображение рисовало идеалистическую картину, как он неожиданно сталкивается с ней и осознает совершенную ошибку. Теперь же её гордость глубоко уязвлена, а зависть к счастливице разъедает ей душу. Сирона ей свидетель, у неё мало что было, но она отдала всё, что имела — свою девственность, честь... Кто знает, может рыженькая герцогская дочка или сестра и принесёт больше пользы короне с помощью приданым, связями, идеальной репутацией и тем, что у неё между ног, но... Но... Вряд ли та имеет такую же щедрую душу. О да, бывшая фаворитка — щедрая душа, с ней могла сравниться только покойная Королева Эйрен, которая сделала своего избранника Королём. Но (слишком много но), никому нет дел до щедроты её души. Всё, что ей когда-нибудь хотелось, на блюдечке с голубой каемочкой достанется северянке, которой посчастливилось родиться под счастливой звездой.

Делингхэм всегда помнила, что рано или поздно это день настанет, в замке появится молодая королева, перед которой ей придётся преклонить колена. Это её так мало волновало... Она думала: если Король не бросит меня, если он будет любить меня, если он будет возвращаться ко мне, если он будет со мной, то какая разница? Сейчас, когда он её оставил, разница становится ощутимой. По этой причине, голубые глаза Лив окутаны пеленой слез, едва ли заметных для окружающих — в помещении темно, но так ощутимых для нее. Кроме того, сейчас языки пламени нещадно пожирают ее изнутри, принося невыносимые ей муки. Она ничего не говорит, просто встает, чтобы поднять лежавшее на полу платье. Надо что-нибудь делать с винным пятном, да побыстрее. Ещё длинный подол платье испачкан, его затоптали.

- С этим я потом разберусь, - проговорила Леди Гвайт. У неё слегка губы побелели — так бывает, когда удар обрушивается внезапно. Она бросает тряпки на кровать и лезет в свой сундук. Найти бы синее платье из тяжелого шелка, расшитое золотой нитью — пожалуй, слишком вычурный наряд для обыкновенной придворной дамы, но это то, что нужно. Ливия спрячет своё горе под новым платьем и будет пировать, даже если ей плохо. - Если сказанное тобой окажется правдой, то мой семиюродный дядюшка Рейналт Арсани очень расстроится. Если Её Величество правда очарована той девушкой, то это разобьёт его сердце, - в её голосе проскальзывает злорадство, она не скрывает его. Всем известно, почему первый министр ещё не нашел своей дочери супруга: он, конечно, не ждёт того момента, когда прекрасную Арианеллу можно будет объявить старой девой; он метит в Его Величество. - Вот, и оно. Главная деталь этого платье, перед которой невозможно устоять, по моему мнению, укороченный подол юбки, выставляющий на обозрение богатую вышивку нижнего платье, - Лив говорит о своем наряде так, как будто ничто другое её уже не волнует.

Спустя двадцать минут точеная фигурка миниатюрной Делингхэм стремительно, с заметной поспешностью, подобно срывающемуся порыву ветру, продвигается по коридорам. Рыжие волосы, так на огонь похожие, мятутся по хрупкой, ровной спинке, и шлейф синего платья верной собачонкой волочится за этой прелестницей. Вид у неё неподражаемый, она выглядит безупречно и особенно красиво. Наряд красуется на ней, тоненькую шейку украшает золотое ожерелье, в ушах — небольшие сережки, тоже из золота. Длинные волосы вьются крупными волнами, они напоминают водопад, в который так и норовишь окунуться бережными прикосновениями ласковых рук. Таков внешний вид Ливии, но что творится в её душе? Ей кажется, что она слышит, как за ней гонится её разочарование, как на её пяты наступает её же кровоточащая злоба, грызущая ей спину.

Ничего, не всё потеряно, думает Леди Гвайт и вскидывает подбородок, ступая в пиршественном зале. Музыка затопит замок и она найдёт выход из сложившейся ситуации. Сейчас ей немного душно и неспокойно... Она проходит мимо рассеянных и расслабленных, бравых лордов с высеченными гербами на дорогих одеждах: гомон арф, лютни и свирелей заглатывают голоса, их слова делаются расплывчатыми и громкими. Они неустанно цедят вино из кубков. Приходится раздвигать их локтями, впрочем, со всей учтивостью. Ей тоже надо выпить... Она садится на свое место, складывает руки крестом, ладонями вперед, и требует вина. Когда его приносят, Лив смыкает руку на холодном металле, гладит кубок подушечками пальцев. Капля переливается через край, она размазывает ее пальцем и, для большей чистоты, слизывает языком. Милый Эсмонд научил её тому, как оценивать питьё, этот не крепче сидра... Ой, не важно! Рыжеволосая особа быстро допивает вино. Щёки у неё пылают, а губы тают от питья, и, кажется, что пир да гомон делают её ещё красивее. Она чувствует себя пьяной и поразительно слабой, погрязшей в шуме гудящей музыки и всех этих людей, похожих на копошащихся муравьёв. Вот, только сейчас ей меньше всего хочется плыть по течению, довольствуясь сытой и размеренной жизнью, почти не прилагая каких-либо усилий, чтобы изменить свою судьбу. Она, конечно, могла не замечать того, что мимо неё жизнь проносится, играя яркими красками, не замечать этого, придумав себе нелепое оправдание: видите ли, на все воля бога или богов, от самого человека ничего не зависит, ни пытайся, все равно ничего не выйдет... Однако такое положение дел, совершенно не устраивает её.

Делингхэм встаёт со своего места и двигается по направлению королевского ложе — чем ближе к этому месту она будет держаться, тем легче ей будет попасть на глаза Королю, тем легче ей будет перехватить его. Бывшая фаворитка зарвалась? Она просто вложила душу. День за днем, неделя за неделей кропотливо выстраивала целый новый мир, в котором возлюбленный счастлив и рядом. Мир, в котором он беззаботно улыбается. Мир, который для неё целая вселенная. Мир, который всецело принадлежит им. Мир, которому она не даст распасться на части.

Ливия пробирается сквозь толпу, дальше и дальше, как вдруг всё вокруг неожиданно замирает: словно бы кто-то надул огромный пузырь, за тонкими стенками которого стихает и музыка, и нескончаемый поток сплетен и плетущихся интриг. Король в двух шагах от неё, кого-то высматривает. Мягкая улыбка обдает теплом её лицо, она думает: он ищет меня, он ищет меня, он ищет меня и так до бесконечности.

- Ваше Величество, - Леди Гвайт опускается на одно колено, проявляя уважение и лояльность, не отрывая от него глаз. Мало того, смотрит на него таким откровенно горячим взглядом, каким женщина может одарить только обожаемого мужчину! - Нам с вами есть о чем поговорить. Уделите мне пару минут, если вы не слишком заняты, - запальчиво говорит она и мысленно успокаивает себя. Эсмонд всё-всё поймёт: и её страх перед будущим; и её надежды; и то, как ночами ей холодно и одиноко в постели; и то, как страстно она мечтает быть с ним рядом.

Отредактировано Ливия Делингхэм (2020-02-24 22:27:12)

Элейн нарочито замедлила шаг. Во-первых, в королевский альков возвращаться немедленно ей хотелось не очень, но и задержаться в зале надолго она не могла. Во-вторых, она питала хоть и зыбкую, но все-таки надежду повстречаться с графиней, что так искала встречи с ней. Граф Сандерли только что просил помощи во встрече с королевой. Герцогиня знала, что дела в ее землях, мягко говоря, не безоблачны. Сейчас она отчего-то была уверена, что и графиня Уотерфорд будет просить о содействии в разговоре с Ее Величеством. Граф Осмунд не говорил напрямую, но не сложно было догадаться о его намерениях прояснить ситуации в Бринморе, возможно даже у него имелись какие-то обличительные факты против наместника… Наверняка юная герцогиня не знала, но тревожилась. Что было в ее силах предпринять? Пока что лишь упросить королеву Ренату, которая была осведомлена о трудностях в герцогстве и, безусловно, заинтересовалась бы новыми фактами, выслушать графа Сандерли. А потому следовало немедля вернуться альков.
- Случилось? У меня? – вопрос Осмунда Ройса застал девушку врасплох. – Право, Вам показалось, граф, - она улыбнулась. – Вы должны понимать: ведь здесь, в зале, гости чувствуют себя куда вольготнее, и мне хочется немного еще подышать этим воздухом, прежде чем я вернусь в альков к своим обязанностям. Я очень рада нашей встрече, мне приятно видеть человека, знавшего и моих родителей, и моего деда, которого я, увы, не застала.
Ей и впрямь было радостно повстречать сегодня графа Сандерли. Если утренняя беседа с Ее Величеством пробудила в Элейн горестные воспоминания, то Осмунд Ройс придал воспоминаниям некую теплоту и светлость. Что ж, этого было вполне достаточно, более он ей ничем бы помочь не смог, а герцогиня и не подумала бы просить. Но в будущем, когда она вернется в Бринмор, он мог бы быть ей полезен. Впрочем, сейчас рассуждать о том было преждевременно.
- Простите, граф, мой вопрос, но Вам не показалось, что кто-то из нас двоих заинтересовал вон ту милую девушку в желтом платье, - Элейн Данолли слегка кивнула головой в сторону незнакомки. – У нее такой пристальный взгляд!

Эсмонд II Уоллингфорд
Ливия помнит, что Король всегда отличался беспечным нравом, любил веселые пиры, охоту и красивых женщин. Его жизнь протекало размеренно и беззаботно, что вполне устраивало вальяжного Эсмонда. Он не хотел водрузить на свои плечи огромную ответственность, он не хотел противостоять другим — матери и первому министру... Нет, Его Величество не желает читать бумаги, - сколько раз Леди Гвайт слышала эти слова? Не счесть. Его горести и заботы отступали и не возвращались, покуда после ужина и вина, смеха и застольных баек он вновь и вновь не вставал на рассвете, чтобы скакать навстречу новому дню. Потом охота... Порой оленей выгоняли прямо на лучников. Иногда Лив выезжала с ним, она обожала погоню. Однако приходило время, когда мужчины оставляли дам, чтобы затеряться в лесах: загонщики и своры; пробуждение в рассветной дымке; охотники сговариваются; зверь поднят, охота началась и ты никогда не знаешь, где и когда закончится день...

Даже сейчас Эсмонд (старый добрый король) — создание бесхитростное, он тот же мальчишка, он не изменился, привычка жить одним днем делает его простодушным. Делингхэм понять не может, чего она, словно влюбленная дурочка, так заволновалась. Будто не выросла в королевском замке, будто впервые заговорила с Его Величеством...

Ливия смотрит на него. Вот, его губы, которых она касалась, когда они ещё были вместе. Вот, прядь светлых волос, с которой она игралась, когда они ещё были вместе. Вот, впалые щёки, которые целовала, столкнувшись с ним в коридоре, когда они ещё были вместе. И так можно продолжать до бесконечности, ведь он всё тот же... Прекрасная Леди Гвайт хорошо его изучила, она знает его наизусть. Не так-то трудно завлечь Короля, он почти готов, его глаза блестят, они полны восхищения. Ей только остаётся действовать согласно девизу: «Не волноваться, а волновать!».

- Я не зря старалась. Знала, что вам понравится мой внешний вид, - Лив встаёт и подходит к Эсмонду на дюйм ближе, чем подошла бы любая другая женщина. Ее глаза сверкают дьявольским огоньком, наблюдая за Его Величеством — должно быть, так военачальник осматривает твердыню замка перед началом осады. - Вот, полюбуйтесь со всех сторон.

Идеальная Леди должна быть преисполнена достоинством и честью, должна быть олицетворением красоты и учтивости, так её учили, однако здесь и сейчас Делингхэм может играть по своим правилам. Она отступает на шаг — совсем как в танце, и начинает кружиться на месте, звонко смеясь.

- Ваше Величество, благодарю за комплимент, - помедлив, отвечает Ливия и бросает взгляд на сторону.

У неё кружится голова. И всё же, она — молодец: на минуту опешила, однако виду не подала, успокоила себя тем, что, во-первых, раз Эсмонд видел, как кто-то облил её, значит, он за ней следил, а во-вторых, скорее всего он не стал свидетелем того, как её чуть не затоптали, что уже хорошо.

- Вы правы, ваш гость, по-моему граф, испортил моё платье. Он с Севера, это всё объясняет, - ничуть не смутившись, говорит Гвайт. - Что с него взять? - спрашивает и ехидно улыбается она, натянув маску мнимого сердоболия. - Я на время удалилась, чтобы переодеться. Мой выбор пал на это платье. Вот, пощупайте ткань, - она не ждёт: сама берёт его руку в свою ладонь и проводит ею по рукаве платья. - Она великолепна. Вы ни за что не угадаете, кто мне её подарил...

Король сказал, что свободен, и готов уделить Лив не пару минут, а немного больше. Он бесцеремонно тащит в сторону — ей остаётся только надеется, что это не попытка убрать её отсюда, как что-то постыдное... Да нет, это не так, Эсмонд всегда был таким, ему всегда было далеко до галантности Его Светлости, Маркуса. К тому же, он пьян.

Одно хорошо, сейчас Делингхэм не нужно проталкиваться локтями через толпу. Теперь, когда она идёт с Его Величеством, люди расступаются, мужчины провожают заинтересованным взглядом, а женщины умолкают, одергивают рукава и поправляют кольца...

- Не надо меня тащить, - Ливия ловко освобождает свое запястье от королевской хватки. - Я сама пойду, - она неспешным, прогуливающимся шагом приближается к выходу, её длинные пальцы проходятся по ровной стене. Закрыв глаза, слегка откинув голову назад, она по-кошачьи тянется, оперившись спиной о стену, и глубоко вдыхает терпкий воздух, делая вид, что всего-навсего наслаждается пиром. Ее щеки румяные, а волосы растрепаны после кружения... - Только скажите, зачем. Поговорить мы можем и здесь, если конечно же, вы хотите только поговорить, - Леди Гвайт не может сдержать улыбку. Эсмонд редко довольствовался одними разговорами. Сейчас, видимо, у него тот же настрой. - Неужели садовый вор осмелел? - этим разговором она напоминает ему разговор, который у них в саду состоялся восемь дней назад.

СсылкКоролевский шатер возле пиршественного зала, 29 мая, 21:25

Отредактировано Ливия Делингхэм (2020-02-24 22:28:07)

После того, как брат дал добро на танцы, Летисию захлестнул красочный поток шелестящих тканей, смеха, музыки. Слившись в бесконечном водовороте танцев, девушка вырвалась из него, лишь испытав легкую усталость. Да и, разумней было бы вернуться к брату, авось это выльется в новое знакомство, а они, как водится, довольно важны.

Скользя сквозь толпу людей, Лис всматривалась в лица мужчин, пока не увидела брата, беседующего с незнакомой ей девушкой. Сначала она думала обождать, неуверенно топчась чуть в стороне, Летисия рассматривала наряды дам. Сама она, в нижнем желтом платье, поверх которого было надето зеленое, украшенное вышивкой и подпоясанное вышитым, с бронзовыми цветами поясом, выглядела ничуть не хуже.

Время шло, к Осмунду подошла ещё одна леди. Решив, что так можно ждать бесконечно, Лис неспешно приближалась, а затем остановилась чуть позади, легко коснувшись ладонью его плеча, надеясь, что тот представит ее своим спутницам, которых та пока приветствовала лишь вежливым кивком.

- Дорогой брат, надеюсь, я не помешаю. - сомкнув ладони, она неуверенно переступила с ноги на ногу, всё же надеясь, что ее не отошлют развлекаться с сестрой и кузиной. Общество Осмунда было ей куда интереснее.