Имя:
Урсула Уайтстоун|Ursula Whitestone

Социальный статус, титулы, владения:
Дочь Клайда, фрейлина принцессы Доротеи

Возраст:
18 лет
06.05.1569 (816)

Религия:
Христианство

Характер:
При воспитании леди усердные наставницы и заботливые матери, по сути добиваются лишь одного – искоренения всякой индивидуальности. Действительно, весьма печально, коль леди будет выбиваться из четкого строя таких же благовоспитанных особ. И настоящая трагедия, если эта самая леди, - не приведи Господь! – привлечет к себе особенно пристальное внимание излишней самостоятельностью или, того хуже, смелостью суждений.
К счастью для герцогини Клайдской, ее старшая дочь обладала весьма благодатным для воспитания характером. От рождения Урсула была наделена спокойствием и тактичностью, умением слушать и подчиняться. То, в чем она не могла преуспеть полагаясь на природный талант, девушка добивалась прилежностью и терпением, раз за разом повторяя неудачный стежок, или танцевальное па, или латинскую формулу. Дочь Клайда всегда была почтительна, вежлива и держалась с подобающим ее положению достоинством. Однако, гордость девушки никогда не принимала облик самодовольства или чванливости.
Она обладала тонким, обостренным восприятием мира, умела видеть и ценить прекрасное, всегда ощущала грань между правдой и ложью, точно так же, как могла отличить утонченную элегантность, от вульгарности. Дочь Клайда никогда не спешила с выводами, предпочитая сперва все обдумать, а лишь затем высказывать свое мнение или принимать какое-либо решение. Впрочем, она не могла избавиться от привычки быстро разочаровываться в людях, не соответствующих ее идеалам и представлениям. 
  За степенными манерами и сдержанностью, девушка прятала свою впечатлительность, ранимость и обидчивость. Она не переносила жестокости, любая грубость вызывала ее резкое неодобрение. Урсула была принципиальна, и, не смотря на доброту и мягкость, присущие ей, она умела твердо стоять на своем, не навязывая, впрочем, собственное мнение всем и каждому. Будучи совестливой она ненавидела лицемерие, допуская лишь спасительную ложь во благо. Ей в равной степени претили раболепие и заносчивость. Урсула была храброй и самоотверженной, но именно в том тихом и неприметном образе, который и подобает благовоспитанной леди.
В ее характере религиозность причудливо сочеталась с суеверностью. Будучи христианкой она, тем не менее, верила в тысячу примет и силу природы. Каждое дерево, цветок или камень, солнце и луна, дождь и ветер были полны для нее смысла, одухотворенности, и нередко, в своих мыслях, она обращалась именно к ним, желая найти утешение или обрести уверенность. Отчасти Дочь Клайда всегда жила в своем собственном мире мечтаний и грез, который щедро подпитывался ее неуемным воображением.
Отправляя дочь ко двору своей сестры, герцогиня Клайдская была горда. Она вырастила Урсулу настоящей леди: образованной, выдержанной, сострадательной и заботливой. Однако, помимо всех этих качеств, девушка обладала и другими, заглушенными наставлениями и светскими манерами, но не сокрытыми до конца от внимательного наблюдателя.   
Кипучая жизненная энергия, остроумие, проницательность и страстность – все это находило отражение в ее ярких, беспокойных глазах, единственном, что было неподвластно воспитанию.

Биография:
- Родственники:
Отец: Артур Уайтстоун, герцог Клайдский
Мать: Силуэн Уайтстоун, герцогиня Клайдская
Старший брат: Маркус Уайтстоун, наследник герцога Клайдского
Младшие братья: Бернард, Орсон (умер в младенчестве), Оберон (умер в младенчестве)
Младшие сестры: Сильва (погибла), Диана, Делия
- Место рождения/место жительства:
Герцогство Клайд, Понс Эллус / Герцогство Глостер, Рейгед

- Общее описание:

Шел 816 год от Рождества Христова. Дочь герцога Клайдского появилась на свет под звуки весенней грозы, сотрясающей небеса Понс Эллуса. Слабая девочка, очень бледная, издавшая лишь тихий жалобный всхлип. Ее будущее виделось не долгой, наполненной событиями жизнью, а лишь кратким мигом болезненного существования и неминуемого конца – одного из самых жестоких последствий первородного греха. 
Детей всегда крестили очень рано, ведь многим из них не суждено было прожить и месяца. В этот раз надежды не было вовсе, поэтому девочку спешно окрестили Урсулой всего через несколько часов после ее рождения. Герцог был против этого имени, но жена настаивала, и он не решился отказать. После ухода священника потянулись часы мучительного ожидания. Жизнь в замке расщепилась на два мира - первый, за стенами герцогских покоев, где по-прежнему существовали мелкие бытовые трудности, склоки и огорчения, где солнце и луна попеременно ласкали землю своими лучами, а маленький Маркус, первенец герцога, не ведая печалей играл со своими нянюшками. И второй – наполненный мрачного напряжения, и тихого отчаяния, едва слышного плача маленькой Урсулы и сбивчивых молитв ее матери.
Но, вопреки всему – перешептываниям повитух, холодно-профессиональному, самодовольному ожиданию лекаря, смиренной и преждевременной скорби герцога – в первый день девочка не умерла. Не умерла она и на следующий день и на третий. И через неделю ее голубые глаза все так же смотрели в лицо кормилице, когда та с превеликой осторожностью брала на руки чахлую малышку.
6 мая 817 года Урсуле Клайдской исполнился год, она была здоровым, шумным ребенком, доставляющим многочисленные радости и хлопоты своим нянюшкам и матери. Иногда, герцогине казалось, что малышка, будто чувствую, что в день ее рождения ей пророчили лишь смерть, своей неуемной энергией и задором, старается доказать, как же все ошибались. Сама Силуэн, не смотря на очередную беременность, старалась как можно больше времени проводить со своей дочерью, рассказывая ей легенды и баллады, напевая бесхитростные тихие песни, и просто радуясь каждому дню, проведенному со своей малышкой. В отличии от матери, Маркус не разделял всеобщего восхищения своей младшей сестрой. Она казалась ему слишком приставучей, неуклюжей, непомерно громкой и глупой. И он, как истинный мужчина, не собирался восторгаться каждым ее лепетом, или удачно сделанным шажком. Впрочем, юного наследника герцога Клайдского можно понять. Сейчас его беспокоили куда более важные дела: обучение верховой езде, владению оружием, рассказы о великих сражениях прошлого, охота и тысячи проказ, которые можно было провернуть над слугами в замке. Урсулы же, маленький пухлый карапуз, казалось чувствуя пренебрежительное отношения брата, в свою очередь старалась ненароком ткнуть его, пнуть, толкнуть, что вызывало умиление у окружающих взрослых и тихое негодование Маркуса.
На исходе 817 года герцогиня родила еще одну девочку, которую окрестили Сильвой.  Нельзя было сказать, что рождение очередного ребенка женского пола сильно огорчила правящую чету. Силуэн выжила в родах, и избежала мучений от последующей горячки. Однако, герцогу Кладскому нужны были сыновья. Ведь, не смотря на то, что Маркус рос неболезненным и крепким, никто не мог предсказать будущего. Лихорадка, несчастный случай на охоте, рана в бою, что угодно могло унести жизнь наследника.
Однако, чаяния родителей на еще одного сына, или же сыновей, были сокрыты от маленьких девочек, пеленой их собственного благословенного возраста. Урсула, как маленькое солнышко, была всегда ласковой, веселой и приветливой, Сильва же росла более тихой, но столь же любознательной, как и сестра. Не смотря на то, что при рождении Сильва казалась достаточно здоровым ребенком, вскоре родители обратили внимания, что она иногда кашляла, а при болезнях, коим были подвержены все дети, часто начинала задыхаться. Лекари сделали неутешительный вывод, что у девочки слабые легкие и посоветовали оберегать малышку от холода. Впрочем, слабое здоровье девочки, не помешало ей и Урсуле сдружиться. Едва Сильве минул год, сестры стали практически неразлучны. Они вместе возились с игрушками: деревянными конями, тряпичными куклами, и всем прочим, что только попадала в их ручки, вместе гуляли, и слушали сказки на коленях кормилиц.
Последняя половина 819 года стала самой трагичной в герцогской семье. Одним сентябрьским вечером, оставленные няней без присмотра, Урсула и Сильва разыгрались. Девочки принялись бегать друг за другом, вокруг огромной кровати, увенчанной роскошным, тяжелым пологом. В один момент, когда Сильва упала и запуталась в дорогой ткани, Урсула ненароком, опрокинула масляную лампу, оставленную нерадивой служанкой слишком низко на одном из деревянных сундуков. Комната была хорошо протоплена, и пламя быстро охватило дерево, а от сундука загорелся и прикроватный полог. Сильва к тому моменту уже успела выпутаться, и теперь с удивлением и ужасом смотрела на огонь, который медленно, но неумолимо пожирал сундук и кровать. Урсула, так же, как и сестра, никогда в своей жизни не видела пожара. Она чувствовала жар, и видела дым наполняющий комнату и заставляющий ее и сестру кашлять. Растерянные девочки кинулись в дальний угол комнаты, туда, где находилось единственное окно, дыма было поменьше и дышалось немного легче. Кровать уже вовсю горела, огонь переметнулся на травяную циновку, покрывавшую пол, когда массивная дверь распахнулась и в комнату вбежала няня. Закашляв, она стала звать девочек, и, наконец, разглядев две съежившиеся фигурки в углу комнаты кинулась к ним. Слишком напуганная огнем и криком служанки Сильва стала брыкаться и плакать, так что женщине не удавалось одновременно взять на руки и ее и Урсулу. Схватив Дочь Клайда, няня выбежала в коридор. К тому моменту, привлеченные шумом и запахом гари, сбежались и другие слуги. Одна из служанок вытащила из комнаты Сильву, уже почти потерявшую сознание.
На следующий день Силуэн благодарила Бога за спасение ее дочерей. Погибнуть в огне – какая страшная смерть! Даже несколько недель спустя, герцогиня просыпалась от кошмаров, в котором ее девочки плакали и кричали, в то время, когда пламя пожирало их. Ужас от случившегося отразился не только на снах герцогини. Урсула, слишком впечатлительная и восприимчивая, стала бояться любого огня. Она не подходила к горящему очагу, настороженно смотрела на свечи и масляные лампы, которые теперь стояли высоко вне ее досягаемости, но все равно притягивали взгляд маленькой Дочери Клайда и пугали ее. Девочка иногда просыпалась от собственного плача. Чаще всего она не могла внятно ответить няне и матери, что же ее напугало. Во сне она видела яркое зарево и чувствовала, как дышать становится все труднее и труднее.
Однако, самым тяжелым последствием пожара, которое выявилось несколько недель спустя, стало подорванное здоровье Сильвы. Теперь девочка намного чаще мучилась от кашля, и лекарь сделал предположение, что возможно дым, которым она успела надышаться, оказал самое негативное влияние, на и без того слабые легкие.
Зимой этого же года Сильва заболела. Ее и Урсулу разлучили, поселив больную в отдельной комнате. Дочери Клайда запретили общаться с сестрой, и девочка могла лишь стоять напротив закрытой комнаты, от куда доносился надрывный кашель сестры. Няня приходила за ней, ругала и уводила в детскую, но упрямая девочка возвращалась к страшной двери, прося взрослых пустить ее к Сильве. Ей очень хотелось верить словам няни и других служанок, о том, что все будет хорошо, и ей нужно по-прежнему играть и ни о чем не волноваться. Но Урсула, с присущей всем детям проницательностью, чувствовала, что ее обманывают, еще не осознавая, но угадывая грядущую трагичную развязку, словно считывая ее с бледных и напряженных лиц взрослых.
Сильва, дочь герцога и герцогини Клайдских, скончалась в декабре 819 года, в возрасте двух лет. И хотя, основной причиной ее смерти считалась болезнь, многие в замке помнили слова лекаря, про ослабленное пожаром здоровье девочки.
Смерть сестры сказалась на характере Урсулы. Девочка была слишком мала, чтобы понять всю тяжесть несчастья, но она чутко улавливала горе матери, и оно находило отклик в ее маленьком сердечке. Урсула стала более спокойной, тихой, словно боясь потревожить маму, и еще больше расстроить ее. Как-то она спросила у Маркуса, который после смерти Сильвы, стал с ней непривычно ласков и внимателен, когда она сможет поиграть с сестрой. Тот отвел взгляд и ответил как-то странно и длинно, про волю Бога, какой-то путь и ангелов. Из всего этого Урсула поняла лишь то, что сестренку она больше никогда не увидит.
Шли годы, Урсула взрослела. В ее мир игр и фантазий вторгалась жестокая действительность, в которой девочка должна была большую часть своего времени тратить на сложные и унылые уроки. Мама объяснила дочери, что леди из знатного рода полагается быть хорошо образованной, что бы она могла не уронить честь семьи на каком-нибудь важном турнире или празднике, где соберутся столь же знатные господа, и найти себе достойного супруга. Постепенно Урсула стала находить удовольствие в некоторых занятиях. Ей нравились уроки стихосложения, а сочинения древних авторов явились новым источником вдохновения, взбудоражившим ее воображение. Рукоделие, которому ее обучала мама, давалось ей с некоторым трудом, но лишь потому, что за монотонным занятием, девочка часто забывалась и начинали сочинять очередную историю, делая при этом досадную ошибку в вышивке. Самым сложным оказалась латынь. Лишь только потому, что именно она служила ключом к новым и новым литературным творениям древних греков и римлян, Урсула прилежно заучивала положенные формулы. Помимо латыни, ее так же знакомили с Библией, учили хорошим манерам, что бы она могла достойно держать себя в обществе. Ей нравились уроки музыки, она обладала довольно слабым, хоть и приятным, голосом, но хороший слух девочки позволил ей сделать некоторые успехи в игре на ребеке. Помимо рукоделия, умению вести хозяйство и преподаванию хороших манер, герцогиня так же учила дочь разбираться в лекарственных травах и оказывать первую медицинскую помощь. Эти знания были необходимы любой леди, так как лекарь не всегда мог оказаться рядом, когда кому-нибудь в замке понадобится помощь. Урсула должна была знать, как правильно обработать рану, наложить повязку, а также какие травы помогут облегчить различные виды болей. Девочка не проявила особенной заинтересованности в «домашней медицине», однако старательно заучила все советы, которая давала ей мама.
Помимо латыни, одним из самых трудных для Урсулы оказалось обучение верховой езде. В первый же день, когда ее посадили на лошадь, норовистое животное встала на дыбы и сбросило девочку. Урсула не пострадала, но стала бояться лошадей. По настоянию отца, она была вынуждена повторить попытку, и в этот раз все прошло удачно. Девочка, как и полагается, обучилась с легкостью держаться в седле, однако, она так и не избавилась от некоторого страха и напряжения, и предпочитала по возможности обходиться без конных прогулок.
Как только Урсула начала входить в пору юности, придворные поэты, рыцари и менестрели стали наперебой воспевать ее красоту. Сначала девушка была несколько растеряна и смущена. Однако, она быстро привыкла к комплиментам и больше не удивлялась обожанию окружающих. Внимание, которым она была окружена все больше и больше с каждом годом, льстило ее самолюбию, но не кружило голову. Урсула была уже достаточно взрослой, чтобы осознавать в чем ее долг и не попадаться в ловушку сладких речей очередного рыцаря в сияющих доспехах.
Точно так же, как девушку не пленяли сладкие речи, ей были безразличны любые интриги и политика. Еще в детстве родители рассказали ей о королевской семье Камбрии, и той родственной связи, которая связывает ее и семью Урсулы. Но Камбрия всегда была для Урсулы, если не абстрактным, то чем-то очень далеким. Если она и думала о ней, то только как о чем-то языческой, холодном и чужом. И даже принц Филипп, которого отослали в Клайд, дабы он получил достойное образование, не мог сделать Камбрию чем-то более близким. В первое время, Урсула с интересом наблюдала за юношей, отмечая про себя, что он не похож на дикого и сурового чужеземца, что речь его правильная и приятная, а поведение весьма достойно. Постепенно общение между ней и Филипом стало более близким, однако, к некоторому огорчению герцогини, оно никогда не пересекало вежливо-формальных границ.
Известие о том, что Урсулу и ее старшего брата хотят отослать к королевскому двору Камбрии не стало слишком большой неожиданностью для девушки. Еще с приезда Филиппа девушка опасалось такого родительского шага. В конце концов она знала о принятой в их обществе, своеобразной традиции «обмена» отпрысками, которые отсылались для обучения в замки дружественных знатных господ. Но, все же надеялась, что родители, не будут столь жестоки и позволят ей остаться в любимом Понс Эллусе. Однако, у герцога и герцогини Клайдских были свои планы на дочь.
В пятнадцать лет Урсула, вместе с Маркусом, прибыли к королевскому двору Рейгеда. Она была неприятно поражена его суровостью и аскетичностью. Даже люди здесь были другими, словно отражающие унылость и серость королевского замка: более сдержанные, суровые, молчаливые. Урсула лишилась привычного ей обожания, ведь теперь она являлась всего лишь одной из фрейлин принцессы. Для тонкой и чувствительной души девушки, пребывание в королевском замке явилось тяжелым испытанием. Но, гордость и сознание своего долга не позволяли ей жаловаться даже в письмах к матери. Только Маркус, который по счастью, намного легче перенес разлуку с родным домом, знал, как тяжело ей приходится и был ее единственной поддержкой.

Внешность:
- Имя знаменитости: Леа Сейду
- Рост/вес/телосложение: 168/53/нормостеническое
- Цвет глаз/волос: сине-зеленые/золотистые
- Особые отметки (шрамы, родинки, ожоги и т.д.): шрам чуть повыше локтя – результат падения с лошади;

Навыки:
Дочь Клайда получила весьма неплохое образование. Она умеет читать и писать, обучена искусству вышивания, ведению хозяйства (от мыловарения до правил рассадки знатных гостей), разбирается в лекарственных травах, умеет оказывать первую медицинскую помощь. Знает наизусть несколько молитв и отрывков из Святого Писания. Обучена основам арифметики и стихосложения. Изучала греческую литературу в латинских переводах. Владеет умением играть на ребеке. Немного поет, но будучи лишенной выдающихся вокальных данных, предпочитает использовать этот навык только для себя.

Планы на игру:
  «- Не дать сбыться существующим планам отца и тети на брак Урсулы и короля Эсмонда
- шпионаж в пользу Клайда, матери и брата
- <…> поддержка короля, наследного принца (воспитанника Клайда), себя <…>» (с)
А там как пойдет.

Связь вами:
ICQ:  680-389-688

Откуда о нас узнали
Реклама

Отредактировано Ursula Whitestone (2014-09-11 00:02:29)