- Сбежала, значит? - переспросил Альфред, приподнимая голову от бумаг - Ну туда ей и дорога. В конце концов проголодается и вернётся.
- Как вы можете говорить такое о своей дочери? Она же не один из ваших псов - осмелилась возразить Веальда мужу, снова ушедшему с головой в дела.
- Вот именно... вот именно. Они-то не сбегают...
- Вы так и собираетесь здесь сидеть?
- Да, я полностью уверен, что наши люди уже вышли на её след, она же не друид-отшельник, чтоб пропадать и появляться в лесу бесследно. Поймают и приведут, моё присутствие там не обязательно. Детям вообще свойственно делать глупости в определённом возрасте - сказал герцог и скривился вспомнив себя в шестнадцать, затем вспомнил Нормана и скривился ещё больше, будто съел пригоршню кислой клюквы или экзотический фрукт лимон, испробованный им однажды в Клайде.
Как ни странно спокойствие и уверенность мужа передались и Веальде, она опустилась на скамью рядом с супругом.
- Но вы могли бы хоть немного проявить беспокойство о вашей дочери Альфред.
Ал не выдержал, поднял глаза от стола окончательно.
- А я и проявлю. Как только её вернут, я ей так проявлю, что в следующий раз прежде чем покинуть замок она тридцать раз подумает. Это можно считать заботой или беспокойством?
Повисла тишина, позволившая Алу немного успокоиться.
- Прости. Я не очень хороший отец, и, наверное, не очень хороший муж. Но это не значит, что мне всё равно, что с вами происходит, просто я не умею... быть семьянином, что ли.
- Лорд Альфред, её ведут. - объявил сержант, вошедший в зал с низким поклоном. Веальда вздрогнула, то ли от внезапности, то ли от радости, то ли от тревоги за Роуан.
- Пусть заходят.
Альфред провёл рукой по волосам Веальды, выражая тем самым всё-то что должен был бы сказать, но не умел, она всё поняла, встала из-за стола и с поклоном вышла, разминувшись в дверях с дочерью. Возможно они обменялись знаком или мать ещё как-то подбодрила своё дитя, Альфред ничего не понимал в этом. Два викингских наёмника устрашающего вида втолкнули в Роуан зал. Девочка была напугана, ведь по началу ей не сказали кто они и куда ведут, лишь оказавшись в знакомых местах она всё поняла, но страха от этого стало не меньше, ведь ей доводилось видеть отца в гневе и прежде.
- Ничего не хочешь мне рассказать?

- Ах нет! Тогда почему я должен рассказать тебе, кто тебя выдал? - спросил Альфред спокойно, но строго. - Торн, Гилфи, можете идти, награду получите у Веальды.
Викинги вышли, а герцог подошёл к своей дочери, схватил её за волосы и подтащил к окну.
Последние лучи багряного солнца, опускающегося за стену Камбрийских гор, по сути высоких холмов, выливались водопадом на город и залив Ферт-оф-Форт. Внизу шумел Лоттиан. Из Морской башни Хайволла открывался чудесный вид на порт, с его неугомонным рынком, шум которого смолкает лишь в ночной темноте, и на Герцогскую набережную - главную улицу города и гордость дома Хаддингтонов. Здесь располагались двух и даже трёхэтажные дома состоятельных купцов и дома-мастерские ремесленников, святилище Лира, почитаемое в Доре и за его пределами, длинное здание постоялого двора для гостей и дипломатов. Всё это выходило к заливу, ставшему кроваво красным в этом закатном освещении. Ферт-оф-Форт безмятежен, покой его волн ничто не нарушает, лишь возле горизонта видна густая тёмная полоса северного берега.
- Нравится? - спросил Альфред - А Торн и Гилфи тебе понравились? Знаешь кто такие викинги и откуда они взялись? Видишь там на горизонте чёрное пятно, - он указал на восток. - Вот оттуда из тьмы выползли эти дикари, не почитающие наших богов. Они грабили, жгли и убивали, убивали просто так, для развлечения, им это ничего не стоит.
Вдруг Альфред задумался, уставившись в одну точку - чёрную точку на восточном горизонте.
- Я видел это, большая деревня, много людей. Тогда они могли высаживаться везде, люди не успели уйти в лес. Я... - от сглотнул и прикрыл глаза вспоминая что-то тяжёлое - тоже не успел. Когда мы пришли всё было уже кончено. Они лежали здесь и там, у тех кто пытался сражаться были вспороты животы, викинги едят печень убитого врага, чтоб получить его силу, женщин сперва насиловали, потом... дети, старики, все были мертвы. Это было ужасно мерзко, но хуже всего было то, что я не успел.
Он отвернулся от окна и подошёл к столу, чтобы зажечь свечи в полумраке, уже окутавшем кабинет. Маленькие и слабые огоньки высветили лицо герцога, наполненное отвращением и жестокостью.
- Я их ненавижу, ненавижу всех до одного, это белобрысое отродье собаки, крыс в человеческой шкуре. Даже тех, кто на моей службе сейчас я удавил бы собственными руками, за всё, что они сделали, но... Я не хочу уподобляться этим отбросам, я желаю лишь мира своей стране, своему городу. Это всё чего я хочу, и если для этого нужно будет чем-то жертвовать, я буду жертвовать, если нужно голодать, я буду голодать, но Дор заживёт спокойной жизнью. И, если для этого, я должен терпеть и уваживать тех, кого ненавижу, разве это большая цена?

Отредактировано Alfred Haddington (2015-05-15 09:53:12)

- Нельзя пускать врагов в свой дом
- Это я буду решать, кого пускать, кого не пускать - грубо оборвал её отец. Затем помолчал, и добавил - они умеют ходить по морю, мы нет, если бы у меня был выбор, я взял бы на их место кого-то другого. Врагов, дитя, нужно держать близко, на виду, тогда с ними будет проще, если ты не забываешь, кто твой враг, разумеется. А кто я? Я твой враг?
Девочка начинает взрослеть, становится похожей на мать, это хорошо, но не каждый мужчина, как я станет терпеть жену, высказывающую своё мнение открыто - подумал Хаддингтон. Он представил себе Веальду, избитую и сломленную, на побегушках у глупого и трусливого мужчины. Нет, герцог не хотел такой участи для своих детей, но всё-же, и этим ему, возможно, придётся пожертвовать. Чувства не должны мешать принимать правильные решения. Альфред подошёл к сундуку, где среди прочего находились и розги.
- И как собственные жертвы герцога и жертвы его семьи приносят мир стране?
- Ты становишься похожа на мать, начинаешь думать и задавать вопросы, ответы могут тебе не понравиться, как и ей. Женщине ни к чему думать, да и мужчине, лучше этим не заниматься лишний раз - ответил герцог Хаддингтон каким-то своим мыслям. - Лорд - это работа, она состоит в том, чтобы требовать и получать требуемое, если требуешь жертв от других, должен сам подавать им пример. Сейчас Вальдмар строит флот, это десятки кораблей, думаешь они даются нам бесплатно? Конечно я могу отобрать деньги у бедных: крестьян, ремесленников, торговцев, а могу взять у богатых: купцов, дворян, начиная с себя. Поэтому я пригласил в город христианских менял, хотя терпеть не могу их бога, делающего всех людей одинаковыми. Можно сказать, я отбираю у богатых и раздаю бедным, за их труды на верфях Дора.
Он достал розги, изогнул их в руках, проверив на прочность.
- За всё нужно платить, в том числе и за уроки, сегодня я рассказал тебе много больше, чем тебе нужно знать, хотя ты предала меня, покинув дом без разрешения, будто ты мой враг, о котором сама же и рассуждаешь. За это ты должна расплатится, не так ли?
С этими словами он указал ей на скамью, на которой нещадно порол их с сестрами, каждый раз, когда они давали на то повод, подчас много менее веский, чем сегодня.

Отредактировано Alfred Haddington (2015-05-16 07:33:22)

Умильное личико Роуан, силившейся понять то, что говорил ей отец, напомнило Альфреду её мать. У неё всегда такое-же выражение, когда она видит что-то ей непонятное. Пожалуй, если бы Альфред позволил бы себе кого-то полюбить, у Веальды были бы все шансы. Но увы, наши симпатии делают нас слабыми.
Девочка быстро и покорно принялась исполнять его распоряжение. Хороший ребёнок - отметил про себя герцог, которому расхотелось бить своё дитя, проявившее лучшие черты своего характера, но такова участь всех родителей, жертвовать своими чувствами ради пользы ребёнка. Слабость в таких делах непростительна. Он собрался с мыслями, вспомнил её своевольные и наглые речи, побег, испуг Веальды, его собственную тревогу...

... он остановился только тогда, когда почувствовал усталость. Сошёл на нет туман ярости, и он увидел комнату вокруг себя, догорающую свечу, Роуан, лежавшую на лавке с исполосованной спиной. Девчонка дрожала и всхлипывала, но больше жалости к ней он не испытывал, как и гнева. Просто работа была сделана. Роуан всё поняли и почувствовала.
- Идти можешь? - спросил он, отвернувшись к сундуку, куда убирал оставшиеся розги. - Нужно успокоить твою мать, что я тебя не убил.
Последнее он сказал с лёгкой ухмылкой. Хотя внутри и сжался от мысли, что и правда в ярости мог забить малышку до смерти. Нужно как-то контролировать себя.
- Ей тоже достанется за то, что не уделяет должного внимания детям. Веальде следует заняться вашим с сестрой воспитанием, она управляет целым замком, решает множество мелких административных и  судебных вопросов, которыми мне заниматься недосуг, если у дочерей есть к этому склонность, пусть посидят рядом, послушают.

Отредактировано Alfred Haddington (2015-05-19 07:42:41)