В середине мая различие между продолжительностью дня и ночи видны как никогда хорошо. Вечер уже успел хорошенько вступить в свои права, но солнце всё не торопилось опускаться за горизонт. Оно лениво скатывалось по небу, тем самым позволяя графу Альстеру как можно дольше не зажигать лучины. Даже теперь, обретя значительное состояние, Родмунд всё также предпочитал максимально экономить, даже на совсем уж мелочах.
Фланаган вернулся домой всего полчаса назад, проведя большую часть дня в замке. Высокая должность требовала значительного усердия и концентрации. По крайней мере, всё это было необходимо в том случае, если ты желаешь продолжать прибывать в данном положении и не стремишься вновь скатиться вниз. А Родмунд уж никак не хотел терять того, к чему стремился так много лет. Ему нравилась его работа, а в особенности те возможности, что она ему открывала. Ввиду этого, мужчине пришлось провести на ногах целый день. Почему-то именно сегодня его рабочий график был расписан практически поминутно и исключал любые намёки на отдых. И теперь, вернувшись наконец домой, единственным, о чём мечтал Фланаган, был отдых.
Как известно, отдых – понятие очень растяжимое. И в данном случае в первую очередь для графа оно означало принятие пищи. За целый день мужчине практически не удалось перекусить, а потому сейчас его аппетит разыгрался не на шутку. Также, как и в любом другом знатном доме, в доме Родмунда было принято ужинать в строго определённое время. Но сегодня, ввиду своей занятости, Фланаган не успел прибыть вовремя, а потому теперь должен был трапезничать в гордом одиночестве. И можно было с уверенностью сказать о том, что данный факт мужчину только радовал.
Войдя наконец в своим покои, мужчина в первую очередь сменил свою одежду. К завтрашнему утру всё его одеяние должно было находиться в идеальном состоянии, а значит у слуг была целая ночь на то, чтобы каким-то чудесным образом вывести невесть откуда взявшиеся пятная с любимого камзола хозяина. В ожидании долгожданной пищи, Родмунд уселся за небольшой столик в углу комнаты, что и предназначался примерно для таких случаев. Еду принесли довольно-таки быстро. Две небольшие куропатки, хлеб, ломоть сыра да пиво. Вполне себе приятное завершение трудного дня.
Теперь торопиться было некуда. Граф Альстер неспешно приступил к приёму пищи, предоставленный своим собственным мыслям. Когда естественного освящения стало недостаточно, мужчина повелел зажечь лучину. Примерно в этот момент в его покои и вошла графиня. Сам факт её появления заставил мужчину скорчить на лице недовольную гримасу. Он надеялся провести остаток вечера в полном одиночестве, и неожиданное прибытие Эдит явно противоречило всем его планам.

Когда супруга без какого-то особого приглашения села за стол, Родмунд лишь недовольно возвёл глаза к потолку, после чего вновь принялся за свою трапезу, но уже с некой неестественной неспешностью. У него не было ни сил, ни какого-либо сейчас желания начинать дискуссию с графиней. Или ещё больше ему не хотелось сейчас оправдываться. Ввиду того, что все изменения, произошедшие в его отношении к собственной жене в последнее время, так и не были за всё это время обговорены, Альстер уже успел понадеяться, что никакого разговора вообще и не последует. Ему бы действительно хотелось, чтобы эта женщина наконец перестала считать себя равной своему супругу. Чтобы она занялась тем, чем и должна заниматься каждая женщина – детьми. Два взрослых сына, а всё ещё не женаты. Того и гляди слухи не самые приятные пойдут.
- Отнюдь, – граф сделал довольно большой глоток, после чего продолжил - Не хотел лишать вас возможности отужинать вовремя.
Его голос прозвучал в меру холодно, в меру учтиво и слишком устало. С огромной неохотой он в очередной раз шёл на поводу у собственной жены, собираясь с мыслями, чтобы наиболее кратко и обобщённо предоставить ей своего рода доклад о проделанной работе. Он тысячу раз клялся сам себе, что больше не станет вестись на это. Но вся усталость, что успела накопиться в его теле за весь прошедший день, теперь будто разом навалилась на него. Он пытался усидеть на двух стульях одновременно: остаться верным своему слову, но не отталкивать жену. После стольких долгих лет совместной работы ему было тяжело отказываться от товарищеского плеча. Но то, что это плечо было женским, смущало его всё больше и больше. Но знать об этой зависимости Фланагана от графини Эдит было совсем не обязательно. Родмунд всё также продолжал играть уставшего, желающего как можно быстрее отделаться от жены человека.
- Я не могу понять, что вызвало у вас столь сильное беспокойство. Дела идут довольна-таки ровно, без изменений. Новостей, как таковых, также не имею. Вы упрекаете меня в том, что я не хочу говорить с вами откровенно? Но Эдит, мне попросту нечего вам рассказать.
Ни в коем случае нельзя сказать, что он ей врал. Здесь дело было, скорее, в перестановке приоритетов. Если раньше количество дел, в которых ему была нужна помочь, было весьма значительным, то теперь до ранга «рассказать Эдит» доходили лишь немногие. И вот таких вот немногих в последнее время у него не возникало. А потому, в его словах не было даже и попытки увильнуть. Он говорил лишь то, что считал необходимым. Считал важным рассказать.
- Но если вы так интересуетесь, стало быть, вам самой есть что мне поведать? - мужчина вновь отпил из чаши.
Теперь он с интересом наблюдал за Эдит. Пытался прочитать в её лице что-то, что позволило бы ему наиболее точно определить её дальнейшие намерения. Станет ли она продолжать этот расспрос, а если станет, то как далеко согласна она зайти. Не скрывает ли она чего-то, что могло бы на сто восемьдесят градусов развернуть всю жизнь самих Альстеров. Они слишком хорошо изучили друг друга за все годы совместной жизнь. Становиться врагами сейчас было бы для них равносильно смерти. Слишком много общих тайн и секретов. Слишком много того, о чём не стоит знать носителям другой фамилии.