Где лучше прятать вещи и плести тенета интриг? Всё верно, под самым носом у королевских соглядатаев, попросту не ожидающих подобной наглости. Впрочем, от герцога МакНамара - бывалого мятежника - ожидали всего и в совершенно любое время, что старого интригана лишь забавляло. Не раз и не два лицо его искажала жесткая усмешка, присущая более палачу, нежели мудрому старцу - уж коли так нервировала корону его скромная персона, то разве ж мог Артур отказать себе в удовольствии посетить большой праздник? Тем паче, что с короной у него установился более или менее хрупкий мир. По крайней мере он заметно притих и стал действовать много более осмотрительно ровно с тех пор, как забрали в столицу его старших детей, вызволить которых из плена (бывшего таковым на деле, несмотря на красивую обертку из пустых слов) доселе не удавалось.

Но вот повидать их - всю дорогу до Рейгеда старого герцога не оставляли тревожные мысли и сонмы вопросов теснились в его голове. Коли уж по правде говорить, не только жаждал Артур Конрой встречи со своими отпрысками, но и страшился оной. Знамо дело, юные умы податливы, а уж что могли вбить за годы плена в головы Бэйв и Аллена хитрые королевские прислужники - одним Богам ведомо. Но ясно, что это "что-то" уж точно добрым по отношению к свободолюбивому герцогу не было.
Или миловали Высшие Силы, не позволили герцогским детям головы задурить?

Столица ненавистной Камбрии дышала праздничным настроем. Всюду веселились чернь и знать, люди стремились пусть ненадолго, но забыть о тревоживших их заботах и изводящих душу серых буднях. Нищета и голод, недовольство, фанатизм - любые, омрачавшие людское существо проявления суровой и непредсказуемой чертовки жизни забылись. Хоть недолго, а всё старались обыватели жить легко и беззаботно. Небольшое сопровождение герцога МакНамара - отборные воины, полностью преданные лишь своему господину - выглядело странно на этом празднике жизни. Слишком собранные, готовые пролить кровь, коли будет такой приказ. И недовольные, лишь стоило герцогу отослать охрану прочь, давая людям своим возможность отдохнуть и праздником насладиться. Дикость, риск, но Артур чувствовал, что едва ли есть серьезная угроза его жизни. Мир царил в королевстве и убийство (да даже и арест) одного из вассалов корны, демонстративно жившего в мире с Рейгедом последние годы, вызвало бы ненужный ажиотаж и, быть может, даже недовольство. Такая шумиха да в праздничные дни никому не была нужна... впрочем, это не помешало опытному воину, каковым был герцог МакНамара, не расставаться с мечом и кольчугой, поддетой под темную, с вышитым серебряной нитью на груди медведем. Береженого Боги берегут...

На что надеялся Артур, смешиваясь, насколько это возможно ибо выглядел он статно и одет был пусть просто, но и дорого в то же время, с гуляющей толпой? Трудно сказать, но по площадям он упрямо бродил, на милость Богов уповая. Быть может, хоть одним глазом, знакомое, дорогое его сердцу лицо увидит? Годы пусть шли, но любовь отцовская к детям, что забрали у него, не утихала. Да и не мешало примелькаться в толпе, дабы попривыкли в столице к присутствию в Рейгеде герцога МакНамара.

Давно перевалило за полдень, как нечто до боли знакомое кольнуло сердце старого воина. Насторожился Артур, хмурясь и в праздно гуляющий народ всматриваясь. То ли привиделось, то ли и впрямь мимо лица знакомого прошел? Герцог скрежетнул зубами и, развернувшись стремительно, вновь нырнул в толпу. Не могло отцовское сердце обмануть, не незнакомка мимо него прошла. Было нечто родное в юной деве в струящемся синем платье и с головой, скромно укрытой белым платком.

Пусть не отличался герцог МакНамара худобой особой, либо ж хрупкостью болезной, но массивная фигура лишь подспорьем хорошим служила в этакой толчее. Казалось, добрых пол города на одной небольшой площади собралось и теперь, когда привиделось Артуру лицо знакомое, каждый из праздно гулявших словно бы целью задался, Конрою помешать. Да только зазря всё было, уверенно продвигался старый воин, не видя пред собой никаких преград. Стояла перед глазами юная дева, мороком тревожным привидевшаяся да растворившаяся в гомонящем людском море.
Странно всё это. Так, выходит, корона за пленниками своими следит? Или ж то прихоть королевы, возжелавшей больше воли своей юной подопечной дать? Как бы то ни было, а хмурился герцог тревожно, то теряя, то находя мелькающий в толпе силуэт, но надолго всё же из виду не отпуская. продвигаясь следом, но не спеша обозначить себя. Не здесь, вот выйти бы на простор, пусть и весьма сомнительный, ибо площадь запружена лоточниками и гуляками всех мастей.
Девушка, что разбередила старую душевную рану, казалось бы следовала к самому центру, к громкоголосым зазывалам и лоткам с причудливыми украшениями и диковинами со всех концов страны. Не боялась толпы, не сторонилась людей - мало представлялось в ней от пленницы. Так неужто ошибся?
Нет, преступная мысль, что гнать надобно прочь и терпеливо дождаться момента. Который наступил, когда поредела несколько толпа, позволив мятежному герцогу в пару широких шагов юную деву нагнать.
Она иль показалось?
Много лет минуло с того черного дня, когда пришлось Артуру детей короне отдать. Изменились они уж сильно, повзрослели, отца родного да суровость своих земель почитай, что забыли. Но, ежели не так сильно корона треклятая их изменила? Не сумела под себя, подлыми неженками взрастить?
- Не самое подходящее место для юной девы, лишенной охраны, - приблизившись к девушке, заговорил старый герцог. Выжидая, присматриваясь.
Лицо то он успел заметить мельком, но уж больно черты знакомыми показались и теперь решиться должно было, ошибся он, приняв желаемое за действительное, либо ж давно утерянного ребенка признал.
- Так ли корона заботится о детях, что силой увезли из родного дома, высокомерно обещая защищать и воспитывать? Или это дух бунтарский верх взял, увел из под бдительного ока?
Коли дочь, так должна понять, кто с ней говорит, а если же ошибся - ну что ж, напугает старый медведь девчушку, да разве ж это проблема.
- Не обманули старика глаза? Ты ли это, Бэйв? - досадуя едва слышной неуверенности, что прозвучала в его голосе, проговорил Конрой.

Да, иначе представлял себе старый герцог встречу с дочерью, но к чему теперь эти пустые сожаления? Вот она, стоит среди снующих туда-сюда людей, нервно сжима в руках маленький мешочек. Знамо дело, ярмарка, праздник, какаю девушка откажет себе в удовольствии среди лоточников всевозможных пройтись. Стоит, правда, ни жива, ни мертва, но прекрасна и полна сил, а не изморена пытками и голодом (чего Конрой, порой, страшился увидеть в своих частых кошмарах). Эх, малышка Бэйв, сколько ж лет минуло.

Но тревога дочери не укрылась от Артура. Кого она боялась? Неужто ловушки подлой или соглядатаев? Ну верно - в досаде старый воин нахмурился - он то в столице гость непрошенный, как бы проблем на девочку не навлечь. И тут бы остолопу развернуться и скрыться среди людей, но сие действо хоть было бы отчасти верно, но слишком уж тяжело для отцовского сердца, не забывшего и не переставшего любить старших детей герцога МакНамара. Как тяжело и слушать слова дочери, острожные и мудрые не по годам.

- Зачем? - эхом отозвался Артур, заставляя себя отвести от Бэйв взгляд и оглядеть запруженную людьми площадь. Покамест спокойно всё, не бросается стража, не проталкивается сквозь толпу гневный королевский служка. - Так со всех концов королевства стягиваются люди на праздник. Отчего ж и мне не побывать? Но, не переживай, не для того я здесь, чтобы бесчинства творить и, по дурости да слепой ненависти беды на герцогство нагнетать. Давно я, Бэйв, в столице не был и, почитай, со смирением явился, мирные намерения демонстрируя.

Да только, будь Артур совсем уж искренен со старшей своей дочерью, упомянул бы он об иных совсем целях. Желал Конрой к знати и окружению королевскому приглядеться, слухи не столь уж информативны были, как того порой хотелось. Да и, в глубине души, свербело что-то навроде глупой детской обиды и желания досадить своим на празднике присутствием. Пусть, мол, понервничают, о заговорах задумаются.

Впрочем, встреча с Бэйв, ниспосланная всемудрыми Богами, изменила слишком многое. Теперь и мыслей не осталось досаждать, да подозрения вызывать ибо ясно было Артуру, не ему потом переживать от косых взглядов да суровых наказаний, а его, бывшим в плену у короны, детям. Потому то, внезапно, а сказанное дочери за правду в итоге и вышло. Выходило, что теперь лишь с мирными намерениями да покорностью некоей и быть.

- Напугал я тебя, вижу, но ты прости старика, - виновато улыбнулся Конрой, жестом предлагая дочери двинуться в сторону торговцев. Слишком ж много внимания могли они привлечь, недвижимо стоя посреди площади. - Не ожидал я, не чаял тебя увидать. Но благодарен Богам за такую возможность. А ведь, - нехотя признал вдруг герцог, - не обманули меня, о тебе и правда позаботились. Красавицей ты выросла самой настоящей. Поди уж в свите принцессы или королева под свой надсмотр взяла? А что брат твой?

Вроде и вопросы были невинны, но много ль надо холуям королевским, чтобы недоброе заподозрить? Вот только Артур исключительно из тревоги за детей своих расспрашивал, да крепко теперь раздумывал об их дальнейшей судьбе. Гордость гордостью, а испросить разрешение просто видеть их порой... но тут МакНамара оборвал сам себя. О чём это он? Поди ж теперь совсем чужой он собственным детям.