К концу подходила долгая и тяжелая для герцогства Дор война с викингами. Окончания этого противостояния желали все, кроме одного мальца, тоскливо всматривающегося в горизонт. Всё его детство прошло в атмосфере войны с иноземцами и рассказов о героических подвигах северян и его отца, герцога лично. Будучи третьим сыном в семье, он не видел себя  наследником, да и не желал он тогда скучного управления хозяйством. Ему хотелось как можно скорее попасть на поле битвы и снискать славы, а теперь, когда пришли известия о решающей победы на воде, одержанной его братом, стало понятно что война близиться к концу и одиннадцатилетний мальчик на неё никак не успеет. Теперь слава флотоводца уйдет его брату Вальдмару, слава стратега его отцу, править герцогством будет Элрик, а он, Норман, обязан будет умереть безызвестным прямо в этом замке, до самой смерти выслушивая придирки родителей и наставников! С таким настроением Норман задумчиво смотрел вдаль, гневно бормоча себе под нос:  «- Вальди… победил! Герой… Подлец!».
С самого утра Нормана терзали мысли о конце войны. После обеда он направлялся на занятия с очередным наставником. Вот только нужны ли ему эти «наставления». Всё основное, чего от него хотел этот учитель, Норман усвоил ещё два занятия назад. Сильно разочарованный победой брата, мальчишка вовсе потерял интерес к «учениям» и, не заходя в комнату, умудрился подпереть дверь, запирая в ней наставника. Он иногда так поступал, рассчитывая на то, что уважаемому человеку гордость не позволит из такого положения звать на помощь. Однако уже покидая двор замка он услышал приглушенный стенами крайне недовольный крик матери. В этот раз не повезло и его план раскрылся, возможно она решила его проведать, а возможно наставник всё-таки поднял шум. Наказание становилось неизбежным, но Норману был равнодушным к своей участи. Пока матушка посылала всех на поиски неблагодарного ребенка, он поднялся на стену замка и стал грустно смотреть в горизонт. Обычно в такие моменты он удалялся из замка, поэтому за его пределами его и искали, в то время как он был гораздо ближе.

- Отец слишком занят войной, чтобы ловить по стенам третьего сына в семье. – хмуро ответил Норман, делая акцент на слове «третьего», подчеркивая свою неважность. Настроение и так было ни к черту, а тут ещё и сестричка, по-видимому, умничать пришла. Даже отцовские учения Норман порой воспринимал скептически, куда уж там всем остальным, а тем более младшим сестрам.
- Если тебе интересно, кто собирается ругать меня, то это скорее всего матушка. Судя по шуму, она мне голову готовиться оторвать, если найдет.  А она найдет, от неё так просто не уйти. – добавил непутевый сын, залезая ближе к краю стены и смотря вниз. А что было бы, будь у Нормана близнец? Вероятно кто-то из них рано или поздно полетел бы вниз с этой стены, а выжил бы сильнейший из братьев. А может наоборот, Норман бы обзавелся достойным соратником и единомышленником.
- Так что будешь делать, «Алесса»? – с ухмылкой спросил брат сестру. Эта шутка использовалась им с момента, когда близняшки начали говорить и смогли на неё обижаться. Только вот этот трюк нужно было проворачивать, отлавливая сестер по отдельности, иначе братцу было не так интересно, да и сестрички могли отыграться. Сейчас момент был подходящий, поэтому Норман отпрыгнул от края, посмотрев на сестру сверху вниз.
- Верно-верно! Роуан… Что будешь делать? Послушная дочь побежала бы доносить матери… Благодарная дочь поступили бы так. А взрослая северная леди, наверное, вылезла бы из под её юбки и забралась бы ко мне. – закончил он с нарастающим равнодушием в голосе. Он провоцировал всех кого мог, выводил на эмоции, считая что только так можно познать истину конкретного человека. Надо сказать, что членам семьи практически не доставалось, во многом из-за рациональных соображений Нормана, а не от его большой любви. Однако сейчас мальчуган был уверен что всё кончено, будущее его бесславно и беспросветно. А потому и сестру можно подразнить, чего уж тут. Расчет был простой, либо Роуан поднимиться на стену, чтобы доказать, будто она взрослая, либо чтобы "влепить" братцу по лицу. А ведь даже если и впрямь побежит жаловаться, то ничего Норман не потеряет, к маме всё-таки придется вернуться, а от наказания вряд ли удастся отговориться, особенно в таком подавленном состоянии.

Отредактировано Норман Хантингтон (2021-05-17 20:47:31)

Ну почему его, Нормана, никогда никто не понимает? Почему он вынужден вечно всё объяснять?! Единственный бунтарь во всем замке, который не боится бросать вызов, отказывается признавать авторитеты над собой… И никто не хочет этого понимать! А всё ведь действительно просто, рано или поздно та же мать поймет, что все её попытки навязать что-то бесполезны и сдастся! Одна эта мысль помогала улыбнуться опечалившемуся юноше. Он подошел к самому краю стены и посмотрел вниз на сестру, вдумчиво всматриваясь в неё. Почему она не такая же как он? Поэтому она такая неунывающая? Неужели у неё нет никаких амбиций? Сам Норман ещё лет с пяти начал строить свои великие планы и лишь сейчас он утратил веру в них.
Со временем взгляд юноши стал безразличным. А что взять с сестры? «Дочь, супруга, мать наследников» - путь проверенный веками и не самый замысловатый. Зачем требовать от неё понимая своих переживаний? Да и кто вообще на Севере признается, что переживает что-то?
- И всё-таки дочь непослушная…  - добавил Норман, грустно улыбаясь. Он, как ему казалось, уже давно изучил своих сестер и вряд ли бы они чем-либо смогут его удивить, всегда будут действовать предсказуемо. Раньше это забавляло его, сейчас же было как-то безразлично. Вообще вся эта тоска почему-то лишала его сил. Если бы раньше он съязвил над сестрой, указав ей на ближайшее к стене дерево, то теперь он огорченно указал на лестницу.
- Не по стене же я забираюсь! Но вдруг ты испугаешься и упадешь или тебя сдует ветром. А может именно сейчас мать нас увидит? – сам-то юноша знал, что пока Веальда внутри замка у него есть достаточно времени, чтобы обнаружить его на стене, нужно либо заранее знать где искать, либо как Роуан случайно пройти мимо.
- Ну так что? Страшно?