Ведя свою близняшку за руку, Роуан взглядом выискивала своих родителей. Благо, в скором времени в ее поле зрении показалась Веальда, к которой девушки и подошли.
- Матушка, наконец-то я тебя нашла. Могу поклясться, что еще минут десять назад не видела ни тебя, ни отца, ни сестер. Фиона до сих пор блуждает где-то в толпе, видимо, постигает азы светской жизни, - улыбнувшись, леди отпустила руку Алессы, после скрестив ее с другой рукой за спиной.
- Знаешь, он меня разочаровал, - девушка сокрушенно помотала головой, - На пир еще не прибыли самые главные гости, а он уже успел опьянеть до одурения, а его юмор... Пообщавшись с ним, я сделала для себя некие выводы - больше я к нему за этот вечер и на метр не подойду, зато с его дочерьми охотно пообщаюсь. Одна из его старших показалась мне приятной леди  как внешне, так и в плане общения, - а еще он забыл ее имя, но на этом лучше не акцентировать внимание, а то получается, что Роуан не делится впечатлениями о графе, а попросту жалуется. Впрочем, сделай она даже это, мало ли что изменилось. Насколько ей известно, ее мать с ним не знакома и особого желания не имеет, а судя по тому, что говорил отец, граф Кардидд расположения герцога не сыскал.
Заприметив вдалеке Фиону, Хантингтон начала следовать взглядом за ней. Благо, младшая все же заметила ее. Помахав ей рукой, чтобы та подошла к матери и сестрам, брюнетка сказала:
- А вот и Фиона. Теперь ее черед поведать нам о своих эмоциях и интересных знакомствах.

Во же вредная какая мама у Айлин оказалась. Тут мальчик даже порадовался, что мамы у него нет, потому что – ух! – как бы он с ней намучался. У мальчишки было очень плохое представление о том, что делают мамы в жизни ребенка, и сейчас он увидел совсем не положительный для себя пример.
Барнард проводил взглядом уходящую девочку и ее несносную маму, и смотрел на них, пока обе не скрылись в толпе. А после тут же перевел взгляд на леди, которая осталась с ним и внимательно посмотрел на нее. Несмотря на то, что Барнард все это время простоял рядом, он как-то плохо еще смог разглядеть эту леди. В основном все его внимание было сосредоточено на девочке-ровестнице. Теперь его большие глаза были направлены на новую знакомую.
Она казалась гораздо лучше чем мама у Айлин, так что Барнард не торопился срываться с места и бежать в неизвестном направлении.
- Я мог бы познакомить вас с отцом, - вместо ответа сказал мальчик, и его слова прозвучали на удивление по-взрослому.
Все дело было в том, что Барнард, кажется, не оставался с незнакомыми женщинами наедине. И хотел, без сомнения, выглядеть гораздо старше, чем был. Вернее, он представлял себя гораздо старше, чем был, а потому подражал взрослым, коих наслушался сейчас на пиру в большом количестве. А взрослые, как известно, почти всегда были серьезные. Только его отец мог шутить и смеяться свободно, остальные казались Барнарду унылыми людьми.
- Он ждет меня вон там, - блондин кивнул в сторону, откуда еще недавно сам пришел, - Я вас провожу. Он хороший, - после последней фразы Барнард еще раз с неодобрением взглянул в сторону, куда увели Айлин. Он обязательно сегодня еще попробует ее найти, и никакая графиня уже не помешает.

По правде говоря, Эйлис было не так уж и важно, хочет ее дочь пить или нет. Если хочет - она готова приложить достаточно усилий, что бы напоить нерадивого ребенка. Этим она и занялась, спросив к первой попавшейся девушки с кувшином - холодной воды. Конечно здесь подавали и редкие вина привезенные из дальних стран, и сладкий сидр и местный эль, но сейчас хотелось именно простой воды. Если Айлин сделает пару глотков, ей это тоже пойдет на пользу. Судя по всему от полученных за сегодня впечатлений, елена впала в возбужденное состояние. До официальной части Эйлис надеялась дотянуть без капризов или сцен, а потом малышку можно будет отправить домой в сопровождении Теннара. Слугам Виллема, да и самому Виллему она дочь не доверит.
Но так или иначе, озвученное вслух желание Айлин пить было как нельзя кстати. Это позволило покинуть компанию младшего Кардидда, к которому так рвалась дочь. Едва ли это хорошее влияние, зная его отца. А удачно подвернувшаяся леди Алинор позволяло надеяться, что этот юный рыцарь не увяжется за ними. Интересно, вырастит таким же самонадеянным, как его отец?
- А чего ты хочешь? - спросила Эйлис у дочери - Ты не сильно устала? Осталось совсем немного. Нам покажут короля и королеву, нам нужно будет поклониться им, как мы с тобой учили. - говорила графиня Барнард, придерживая свободной рукой подол платья и слегка приседая - А потом мы с тобой можем пойти домой.

- Из Ленокса, миледи. Но и Дор от нас не так уж и далеко. Вам доводилось там бывать? - особенно, если сравнивать с расстоянием до столицы. Далеко ли оно, это соседнее герцогство, Кьяра знала очень относительно - лично ей в Доре бывать никогда еще не приходилось, достоверных источников информации не было, поэтому расстояние и измерялось как придется. Врочем, Кьяра сомневалась, что столичная фрейлина достаточно просвещена в географии регионов, поэтому не так уж оно и важно.
Уж Его-то Величеству, должно быть, не в праве отказать ни одно из ее проявлений.
- Вы, наверное, знаете о привычках Его Величества все? Давно вы здесь, миледи?- Кьяра улыбается девушке. Ну, все - она и сама понимала, это, скорее всего, преувеличение, будь она поближе к королевской семье - одевала бы сейчас принцесс и одевалась сама, а не разносила тяжелые кувшины с вином. Но мало ли. Если правильно выбирать компанию, король - последний, с кем надобно общаться, чтобы знать, что происходит вокруг. Судя по тому, что девица не сбежала от нее давным-давно, она вовсе не против поболтать о том-о сем. Даже в их замке, совсем крошечном, по сравнению с королевским, разговоров хватало, а уж тут их и подавно должно бы быть хоть отбавляй.
- Никого не удивишь, миледи. Оглянитесь вокруг - праздник для любых глаз, даже самых привередливых, а не только ценящих красоту. – Кьяра невольно оборачивается, рассматривая многочисленных гостей. Она здесь почти никого не знала, но это не беда – праздник еще только начинался, авось успеет случиться что хорошее.

Айлин обернулась через плечо. Мальчик болтал с рыжей красивой леди и совсем не обращал на них внимания. Девочка горестно вздохнула. Ее только что лишили какого-то интересного развлечения.
В зале было душно и шумно, и хотя десткий голосок смог бы перекричать их всем, заставив взрослых заткнуть уши и открыть рты, Ай было не по себе. Сейчас она с удовольствием жалась к маме, от которой исходил запах дома и покоя и мурлыкала под нос знакомую песенку.
Пить она не хотела. Ни сейчас, ни тогда, когда топала и кричала. Барни не понял, что надо бы сделать, чтобы сбежать, а она не знала, как еще объяснить бестолковому мальчишке элементарный план. Впрочем, это было уже не важно. С мамой тоже хорошо!
- А чего ты хочешь? - спросила мать и Ай искренне пожала плечами. Потом подумала и ответила
- Котенка! Вооооот такого маленького, пушистого и с белой грудкой. Но можно без грудки, - быстро добавила она. Вдруг у мамы нет с грудкой! В конце концов пушистик без белой грудки лучше, чем никакого. А она будет любить уж точно любого.Девочка потерлась щекой об маму, ластясь пока была такая возможность. Сегодня ее слишком часто лупили, драли, угрожали и таскали за уши. Уже кто хочешь будет недоволен. Кому же нравится, когда уши горят и болят?
- Ты тоже пойдешь домой? - Ай покрутилась вокруг мамы, на сколько хватила руки, потом попрыгала на одной ноге рядом и изобрела новую игру.
- Давай не наступать на черточки? Смотри вот так будем - черточками были стыки между камнями пола королевского замка. Это казалось Айлин очень веселой игрой, даже короткий поводок не мешал ей. Она прыгала, тянула носочек и верещала, когда до линии оставалось совсем чуть-чуть.
- А дядя Кардидд дал мне волшебную монетку. Он умеет делать волшебство. Повезло Барнарду! А я видела светлячков над рекой! А почему ты молчишь? А когда мы пойдем домой тот ненастоящий герцог пойдем с нами? У него есть дом? А котенок? А если взять щенка и котенка они будут дружить? А если королева не придет? А если тот дядя сейчас упадет? А почему те дяди дерутся? А ты видела светлячков? А когда дядя Вилаф приедет? А почему брат сейчас не может родится? А он меня слышит? А почему он не отвечает? А где зимуют раки? А кто сказал, что сюда придут король и королева? - и это далеко не все, что успела спросить Айлин, занимаясь новой интересной игрой. Теперь она пряталась от теней гостей за маму, чтобы они не падали на ее тень. Когда же это случалось, Айлин довольно повизгивала, объявляя, что ее тень набила шишку и все это под град вопросов матери.

- Ничего - ничего. Ты как раз во время. Эти Ха Ха - как их там? Хантингтоны всегда появляются там, где их меньше всего ждешь и тогда, когда они меньше всего нужны! Стейси и там уже побывали - заворчал граф Карддид. Сначала их отец спугнул молоденькую фрейлину и весьма не глупую, что важно! Потом его дочери захотели посудачить. О чем? Граф понятия не имел зачем Роуан понадобилось поболтать с ним и по правде говоря не желал этого узнавать.
- А ты правильно делаешь, что развлекаешь, - отец одобрительно сжал руку старшей дочери. Ее можно спокойно отпустить одну в свободное плавание и быть уверенным, что она выплывет. Не то, что ее сестрица. Как такую угораздило родиться. Уж решила родится, так родилась бы бастардом! - говорил он ей всегда. Фрейя же все решала по-своему.
Зато следующая дочь, Кьяра, подавала большие надежды и сейчас ее присутствие рядом с ним было бы желательным. Но девочки есть девочки, и возможность по развлекаться для них как глоток свежего воздуха.
- Расскажи мне доченька, где была? С кем познакомилась? Брата своего не видела? Сорванец, отправил его с заданием да он куда-то запропастился, как бы не потерялся, - в голосе послышалась тревога за любимого отпрыска. Мальчишка, хоть и был еще ребенком, согревал душу надеждой на преемника.
- Успехи Кьяры?  чем ты?! - заинтересовался граф, требуя подробностей от старшей дочери. Что еще полезного совершила эта малышка. Все-таки жену надо брать умную, а потом уже здоровую - подумал он.
- Уж не ревнуешь ли ты к успехам сестрицы? Она умная девочка, как мне показалось или в последнее время повзрослела. Ты лучше знаешь детей, ее сестра такая же как она? Можно и надеется и на нее? - дети жили своей жизнью, граф своей. Он редко видел их, особенно в последние семь лет, за исключением трех старших. И то, Фрейю он бы предпочел видеть реже. Ансгар практически избегал встреч со второй дочерью.
Зато когда речь зашла о королевской семье, Кардидд беспечно отмахнулся.
- Кому они нужны, могут вообще не приходить. Без их присутствия разберусь с делами. Вряд ли они обратят внимания на одну и вас, да и тогда бы, я предпочел скорее уехать, чем ждать предложения. Не по карману нам такие расходы. - он задумался, почесал затылок, закрутил ухо в трубочку и прибавил.
- Неужели одна из вас мечтает примерить корону. Фрейю мы не берем. Ей примерять нравится больше, чем носить. Все равно будет то корона или шелковый наряд.

Wealda StacyRowan HaddingtonFiona HaddingtonErvan Blything
Настроение было окончательно испорчено зрелищем потасовки двух каких-то баронов, потерявших не только понимание, где они находятся, но и, казалось, самый человеческий вид. - Господин Арсани мог бы и предвидеть такую вероятность - злорадно усмехнулся герцог, представляя, как на шёлковый камзол первого министра, или хуже того, короля отправится содержимое желудка одного из таких приближённых во время официального приветствия. Слава Огме, наставившему герцога одеться максимально скромно. Боги не даром едят свой жертвенный хлеб.
Наконец Альфреду удалось настигнуть свою семью в полном составе, если не считать тех, кого он сам не счёл нужным привезти в столицу. Любопытно, но граф Ланарк уже был здесь и, похоже, сумел навлечь на себя неодобрение Веальды. Герцог невольно ухмыльнулся представив себе беседу двоих столь непохожих друг на друга людей.
- Вижу у вас всё в порядке, моя дорогая - обратился он сразу же к супруге, учтиво кивнув графу, которого сегодня уже имел честь приветствовать несколькими часами ранее. - Надеюсь, никто не обижал здесь моих дочерей?
Слово "здесь" прозвучало таким образом, будто, Ал был не на королевском приёме в главном замке Камбрии в самом стольном Рейгеде, а в дешёвом придорожном трактире, куда он попал от безысходности, настигнутый дождём. Разница и впрямь была невелика. - Не самое лучшее место для девушек - пришлось констатировать Альфреду про себя. Быть может им попался на глаза какой-нибудь пьяный граф зажимающий в углу фрейлинку или сцена драки, с участием того, кто, вероятно, скоро стает супругом одной из них. Сказать, что герцог был недоволен организацией мероприятия - не сказать ничего. Сейчас, он внешне был спокоен, но Веальда, конечно, могла определить насколько он близок к состоянию, в котором может кого-нибудь убить. Оставалось лишь надеяться на скорый выход короля, в противном случае Альфред мог и покинуть приёмный зал, посчитав подобное мероприятие оскорбительным.
- Милорд Эрван, рад снова вас видеть. - Ал обернулся к гостю этого их небольшого семейного кружка. - Похоже мне одному сегодня удалось пересечься с дамой, ставшей предметом вашего разговора.

Alfred Haddington
Wealda Stacy
Rowan Haddington

Взволнованный разнообразием лиц и палитрой отраженных на них эмоций, граф Ланарк снова без цели глядел по сторонам, и внезапно, окатив бодрящей волной, его посетило озарение: точно затаившаяся в водорослях щука, он высматривал в каждом из присутствующих самые разные качества, точно каждый из них поверх одежды носил на себе ценник. Если взглянуть на жизнь высшего общества без призм благородства, видно, что в сущности оно - дом терпимости с бесстыдством и неприкрытой похотью. Но Эрван Блитинг любил бывать в высшем обществе, как любил от­ды­хать в борделях: он души не чаял в соседних графах и с неж­ным радением от­но­сил­ся к их тучным глупым женам, с уважением относился к недалеким суж­де­ни­ям королевских сановников и отдавал должное го­бе­ле­нам королевы... И, находясь в этом самом высшем обществе, он становился вопиюще язвителен и уравновешенно холоден, точно здесь он застывал, костенел душой под упругой мускульной оболочкой тела, как в непроницаемой скорлупе. Его поведение при дворе было несколько неестественно, принужденно сдержанным.
В зале стоял гвалт, поскольку там набралось много гостей, которые с любопытством глазели по сторонам. Мужчины с алчными, подчас безумными глазами были крайне оживлены и порой держались совсем не скованно; тонкие, как лезвие ножа, не плохие и не хорошие девицы без устали сновали туда-сюда по залу, точно выискивая кого-то.
Эрван Блитинг не совсем вписывался в это толпу, хотя, безусловно, был ее частью. Единственной опорой, на которую можно опираться, давая ему хоть сколь-либо достоверную характеристику, это достигнутая им вершина аристократического благородства. Этот мужчина был в меру тщеславен, и это умеренное тщеславие украшало его, как цветок в петлице. И пожалуй еще то, что его интеллектуальная красота была сияющей и завершенной, без налета заносчивости или нудности.
Мало кто знал, что история его жизни обещала быть необычной, ведь он единственный среди братьев-сестер - не считая Блекки - отличался неистовой жаждой к жизни. Его северный нрав, непостижимый и недостижимый, заставлял его ползти вперед, захватывая все новые и новые рубежи. Лишь мудрый король Арго имел обыкновение усмирять дико бурлящую "волчью" прыть Эрвана, коллизия чьей смурной жизни, сопровождающаяся резкими психологическими перепадами, не никак укладывалась в рамки обыкновенных жизненных историй. Но сейчас не худшим укротителем "волчьих" страстей, чем покойный король, была благородная герцогиня Дор, что между строк словами: "Впрочем, сейчас и впредь, вам не стоит забывать – упоминать прилюдно обремененную дочерью вдову как «обворожительную сестрицу» в высшей степени некультурно" красочно дала понять, что хоть эти благородные дамы не погнушаются беседы с ним, все прекрасно знают, что он развратник, имеющий на душе сотни разнообразных прегрешений в отношении женщин, хоть он и красуется перед ними, словно сама эмблема чистоты!
И хотя невозмутимая, как, видимо, и все женщины из рода Стейси, Веальда прекрасно знала цену наследному графу, ее дочь была еще не настолько прозорлива и опытна, и ей в силу возраста были свойственны наивные иллюзии и способность сквозь зыбкий туман и цветную дымку девичьих мечтаний видеть все несколько искаженным. Девушка с обескураживающей живостью доверчивого ребенка отреагировала на граничащее с похабщиной приветствие графа словами:
- Я - леди Роуан Хантигнтон, милорд, - с робким, стыдливым изумлением промолвила прелестная девица, перенявшая красоту матери и смелость отца.
Посколько у наследного графа было вялое, безразлично-доброе сердце, струны которого можно легко затронуть на минуту, не нарушив их спокойствия, он мог позволить себе такие изыски, как мимолетная влюбленность в незнакомку... или случайную знакомую на пиру. Если бы Эрвану "Волку" поручили описать Роуан Хаддингтон, он не пожалел бы самых восторженных эпитетов. Впрочем, все вокруг лишь углубляло иконописную красоту леди Роуан: пестрая россыпь цветов, причудливая игра светотени от дрожащих свечей, ее открытая улыбка, белеющая средь мелькающих повсюду нарциссов, ирисов и роз! Ее тело дивно колыхалось под тканью платья, точно вырывалось из тесного плена. Совсем еще юная девушка обращалась к нему радостным, заливчатым, как песня птицы, голосом, в котором точно сквозило какое-то закодированное обещание, а у него за спиной уже была пара неудавшихся романов и ребенок. К сожалению, Эрван прекрасно знал, что случается с такими, как они, в чугунно-решетчатом мире причинно-следственных связей, и хотя интриги были поэзией его души, он не мог себе позволить очередную слабость в виде кокетливой юной зазнобы. Но как естественно и искренне эта сцена дышала невыразимым счастьем!
- Очень рад знакомству, леди Роуан, - как можно спокойнее сказал граф, не желая высказывать, что уже вовлек ее дивный образ в свое тайное сладострастие, чтоб не стать уязвимым в глазах этого юного существа.
Эрван дивным образом не утратил своего ребяческого взгляда на жизнь. Несмотря на свою седую голову, он сохранил молодость и свежесть сердца. Начиная с седого завитка над ухом и кончая модными башмаками, в нем не было и намека на старческую неуклюжесть или слабость: у него был несколько припухлый рот, чувственные губы, волосы, черными волнами венчающие лоб, безупречный нос, горделивые брови, царственная осанка, нежная атласная кожа. Он по-прежнему видел себя в роли отважного разбойника из комедии, а не в роли мрачного страдальца из трагедии. Все тяготы жизни были для него золотым пером на шляпе, пятна крови на одежде - алым цветком в петле. Его исключительная преданность сильным мира сего при полном пренебрежении к своей семье служила доказательством того, что он способен на карьерный рост.
- Меня величать Эрван Блитинг, наследный граф Ланарк, это в герцогстве...
Тут, снова остужая воспламеняющийся пыл наследного графа, в беседу вмешалась мать девушки - герцогиня Дор. Несмотря на возраст и наличие детей, Веальду Стейси можно было принять и за девушку, и за женщину, скорее даже за девушку, чем за женщину. На лице ее, непроницаемом для сумбура эмоций, возраст сказывался лишь в печально опущенных углах губ, когда как ее ясные глаза сохранили свою лучезарность для окружающих и были исполнены сияния. Такие женщины обладают поразительной и устрашающей целеустремленностью, заражая мужчин настороженным и исполненным ужаса отчаяньем зимы своей жизни.
- ...К сожалению, не могу помочь вам в вашем затруднении – с сестрой я не виделась с того момента, как покинула отчий дом и, узнав о том, что она будет на сегодняшнем приеме, сама хотела бы ее найти, - с несвойственным женщинам красноречием и достоинством выговорила леди Стейси герцогиня Дор, чем приятно удивила графа, подтвердив его несмелую догадку, что благородство и выдержка у рода Стейси в крови.
В ее прелестно зачесанных волосах сказывался намек на грацию, карие, с несвойственной этому теплому цвету холодностью глаза бросали вызов, отображая заскорузлость ее души. Она была иной, несколько более отточенной и совершенной, версией Эйлис. Да, она сознавала, что она прекрасно одета, сознавала, что стоит на одной ступени с любым представителем элитарного общества, что может поддержать любую светскую беседу. Леди Веальда сознавала, что в мире интеллекта и культуры ее считают иконой. Более того, ни у кого не было шансов унизить, уязвить, высмеять ее – она была одной из лучших. Впрочем, зная, кто ее муж, никто и не пытался.
- Вы ведь были близки с покойным графом Бернардом? - невозмутимо поинтересовалась женщина.
Ее вечно невозмутимое расположение духа было инстинктивным и казалось графу навязанным ей сознательным благоразумием. Ее стоическая выдержка, которая, как правило, завуалирует страх, тьмой проникло в вены графа и скопилась у основания позвоночника, готовая выплеснуться наружу. Граф интуитивно чуть было не отозвался леди на свой привычный, очаровательно небрежный манер испытанного жизнью остряка и балагура, состроив из предположения герцогини об их близкой дружбе с Вильфельмом неуместную шутку, но мужественно сдержался, выдав лишь очередную свою "змеиную" улыбочку.
- Да, мы были друзьями с отрочества, - спокойно ответил на вопрос леди Стейси Эрван, угрюмо прикидываясь углубленным в беседу, когда как сам украдкой посматривал на неприступную прелестницу Роуан с белую с голубыми жилками ручками, невольно воображая ее своей женщиной - в длинном полупрозрачном пеньюаре, который кое-как прикрывал бы ее долговязое тело, с рассыпавшимися по плечам волосами. - Его смерть стала страшной потерей для меня, не говоря уж о том, насколько страшной потерей она стала для несчастной леди Барнард! - монотонно бормотал он, чувствуя, что мир вокруг него уплотнился, сливая звуки и формы в нерасторжимом единстве.
На интуитивном уровне почуяв в накаленном до электрического треска воздухе угрозу, граф Ланарк обернулся. В васильковые глаза мужчины мягко заструился свет, а в ноздри нежно дыхнул весенний вечер. Столб света выхватил из темноты крепкого, но довольно худого молодого человека с темными волосами и кожей благородного оттенка слоновой кости. Сразу бросалось в глаза, что у него была волевая складка рта, ласковые карие глаза, сияющая и часто застенчивая улыбка. Он не сразу узнал в этом рослом мужчине самого герцога Дор и запоздало кивнул, лишь когда тот почти поравнялся с женской половиной своего семейства. Лорд Хаддингтон обращался к Блитингу, у которого годами была четкая социальная самоидентификация, заключающаяся в постоянном конфликте с обществом, с осторожностью выслеживающего дичь охотника, но в его обращении не было ни толики страха. Для него, как человека пытливого ума, явно было ни секретом, что униженный и уничтоженный чувством стыда, граф Ланарк возбуждал у большинства окружающих лишь нечистые чувства: тщеславие, сладострастие, чувственную страсть, жалость. Однако, что сам он испытывал к Блитингу младшему, оставалось под вопросом...
- Милорд Эрван, рад снова вас видеть, - сказал Альфред, однако его напряженные, с залегшей между бровями складкой глаза глядели как-то печально. - Похоже мне одному сегодня удалось пересечься с дамой, ставшей предметом вашего разговора, - добавил мужчина, после чего присутствующих объяла странная, вязкая тишина, отчего все казалось чужим, покореженным.
Собираясь с мыслями, лорд Эрван ненадолго умолк. Возможно, раздумывал граф, стоило под иным углом взглянуть на те же черты стоящего поблизости мужчины, и тогда гнетущее впечатление смягчится или даже исчезнет совсем. К слову, лорд Хаддингтон был высок, великолепно сложен и статен на вид; его взгляд, обыкновенно ласковый, иногда становился суровым настолько, что его трудно было вынести, и глаза таили в себе что-то жестокое. Герцог Дор также обладал глубоким и острым умом, в некоторых областях и вовсе имел поистине энциклопедические познания. Он на все имел свое собственное мнение, однако в своих остроумных замечаниях порой заходил слишком далеко, причиняя тем самым немало страданий тем, кто не достиг его уровня.
- И я рад Вас приветствовать, милорд! - с почтением отозвался Эрван Блитинг, еще не успевший после недавней беседы соскучиться по приятному обществу герцога. - Подозреваю, что сия вдовствующая особа намеренно избегает светского общества ввиду своего неутешимого горя, - тактично и учтиво в чинной манере Хаддингтонов заметил граф, впопыхах исправив свое досадливое упущение в беседе с сестрой леди Эйлис и, наконец, выразив почтение горечи утраты молодой вдовы. - Что ж, в таком случае, думаю, ей будет лишь претить мое общество, многоуважаемый герцог, - без эмоций добавил он, словно снабдил всех присутствующих в этом семейном кружке этикетками, как ненужные письма без адреса, давным-давно убранные на хранение в ящик, и, не выходя из диалога, слегка отстранился, давая возможность супругам перекинуться парой-тройкой слов наедине.
Лорд Блитинг почувствовал себя в некоторой изоляции, потому что оказался в непривычном месте, в непривычное время, в непривычной связи. Глядя на это пестрое герцогское семейство, Эрвану "Волку" казалось немыслимым, что то, что его тогда окружало, может встретиться по раздельности, а не в вписанной в данный момент времени завершенной композиции, да и вовсе существовать независимо, проглядывать в других местах и явлениях. Если бы его в тот момент попросили бы описать окружающее, он, без сомнений, дал бы всем предметам другие, собственные названия, а не те, которые они носили! Очень медленно, как медленно пробивается луч сквозь облачное утро, тихий ужас наполнял его тело. В этой чуть ли не мифической семейке все было хорошо, как-то даже сказочно хорошо, но, несмотря на внешнюю атрибутику семейной идиллии, как показалось Блитингу, совершенно не было жизни, точно вся их жизнь была доброй притчей на ночь, где все так слащаво-хорошо, аж навевает леденящий ужас обмана.
Не выходя из зоны доступа Хаддингтонов, граф Ланарк продолжил выискивать глазами леди Эйлис. Вовсе нет, он не агонизировал по поводу подробностей будущей судьбы их отношений с леди Барнард, как то, из их доверительной беседы, мог вынести лорд Альфред. Для него Эйлис Стейси была не столько самозабвенной целью, сколько частью движения в целом, ибо в нем всегда была эта надежная, простая жизнь - с яростной борьбой за существование, трудом, продажными женщинами, усталостью по вечерам и тяжелым сном без сновидений.

Воистину, нет более противоречивых зрелищ на свете, чем королевские пиры - думал Глостер, почти с отвращением оглядывая огромный зал с порога внутренней двери. В огромном зале, казалось, можно разместить целую армию, да тут и была почти армия - чуть ли не каждый лорд королевства воспользоваться оказией мелькнуть в замке, ведь это влекло за собой целый букет возможностей: показаться самому, посмотреть на других, попытаться завести полезные связи, освежить одни знакомства, и оборвать другие, и, самое главное - попасть на глаза королю.  Поэтому высокородные и не очень, лорды, постарались явиться во всем блеске - сами нарядились в пух и прах, привели с собой разряженных жен и детей, и галдели друг перед другом не хуже глухарей на токовище.

Несмотря на великое множество свечей и факелов - под массивными сводами зала угнездилась тьма, рассеиваемая над столами. Проще было найти, вероятно, иголку в стоге сена, на самый крайний случай хоть перебрав это сено руками, чем какого-то одного человека. Да и здесь ли она. В этом водовороте лиц, ярких одежд, и драгоценностей, найти кого-то можно разве что столкнувшись нос к носу.

Глостер устал задавать себе один и тот же вопрос. От гула толпы, заполнявшей пиршественный зал, запаха множества тел, духов, винных испарений, еды, пота - воздух казался таким густым, что его можно было резать ножом. С каким бы удовольствием он бы попросту не явился бы на этот пир - благо, он был чуть ли ни единственным при дворе, от кого не требовали строгого соблюдения церемониала. Но две мысли все же вынудили прийти. Первая - почти несбыточная. Даже если она все же здесь.  Зато вторая... Вторую надо было реализовывать немедленно.

- Кейден! - он повернулся к сопровождающему его мужчине, в рельефном нагруднике с грифоном на груди, и алом плаще коронной армии. - Как это понимать? Чем заняты ваши люди? Что здесь, королевский пир, или припортовый трактир?
Центурион Ламмер поежился от ледяного голоса префекта. Тот же, продолжая оглядывать зал, брезгливо скривил рот, словно в приступе тошноты.
- Что за пьяный галдеж. А вон там, слева у стены! Да там же потасовка. Только этого еще не хватало. Немедленно, наведите здесь порядок.
- Но, милорд.... - центурион, после паузы, все же собрался для ответа, но осекся, под тяжелым взглядом принца. Несколько человек, позади него - в таких же алых плащах, в каких стояли вдоль стен, через каждый десяток шагов коронные гвардейцы - переглянулись с явно растерянным видом. Молчание затягивалось. Впрочем, в разноголосом гвалте десятков голосов, понятие "молчания" было весьма условным. Глостер нахмурился.
- Вы не слышали меня? Уберите отсюда всех, кто перепил. Еще не хватало, чтобы когда выйдет король - его графы приветствовали бы его величество пьяными мордами в салате, зрелищем мордобоя или блевотины.
- Но, милорд... - снова начал Кейден Ламмер, центурион дворцовой гвардии, и на этот раз договорил - Мы не имеем права их выставить. Это же все-таки графы..
- А это - замок короля. - голос Глостера стал совсем ледяным. - Король делает им честь, принимая в своем доме, а они принимают его за кабак? Хороши благородные графья  в таком случае.
- Нет... нет, милорд, я не об этом, их поведение возмутительно, но... - Ламмер откашлялся - Мы же простые солдаты. А они - лорды.
- Вы - солдаты короля. - сухо ответил принц, смеривая центуриона взглядом, от которого тот вновь отвел глаза. - А за неуважающими дом своего короля я титулов признавать не намерен. Вы слышали? Выведите их!

Ламмер коротко кивнул, и, махнув сопровождающим, направился к вяло тузившим друг друга мужчинам. Айт скрестил руки на груди, следя за их попыткой. Как и следовало ожидать - переговоры итогов не дали. Перепившим титулованым гулякам негромкие, хоть и настойчивые слова солдат внушали мало почтения, а применять силу посреди заполненного зала Кейден все же не решался. Глостер тихо выругался, и сам пошел в ту часть зала, где происходило действо.

- П-пааа-шел вон, служивый! Не мешай отдыхать! - вещал развалившийся на стуле дородный мужчина лет сорока, с бородой, припорошенной крошками. С роскошных усов свисало перышко зеленого лука. - Еще не нашелся, мать твою, холоп, который укажет мне как себя вести, нацепи он хоть двадцать плащей!

Солдаты, напряженные от негодования сжимали кулаки, явно желая вышвырнуть наглеца взашей, но устраивать потасовку самим, этакий скандал посреди пиршественного зала - это могло быть чревато.

- Вот как? - поинтересовался Глостер из-за их спин. Троица расступилась, пропуская его, и он отчетливо услышал облегченный вздох одного из них, и торжествующий смешок другого. - Эти люди, господин граф, носят плащи королевской армии. И еще не родился тот граф, который может безнаказанно оскорбить солдат короля.

- Это еще что за образина - возмутился аристократик помоложе, с ноздреватой, болезненно бледной кожей и водянистыми глазенками, недавний противник графа, по взаимному вялому мордобою переполненными кружками, навалившийся на стол, в попытках сохранить равновесие. Бородач, однако, как ни был он пьян, при виде массивного силуэта горбуна, в черном, вышедшего из-за алых плащей солдат - побелел как снятое молоко, и икнул, глядя на него недоверчиво.
- Ва... вы...

Еще бы. Кичиться титулом, граф из богами забытой окраины Даррея мог перед кем угодно, только не перед принцем королевской крови. И уж тем более не перед тем, о котором ходили страшные слухи, то и дело подтверждаемые самыми разными событиями. Говорили, что принцу убить человека - легче чем кружку эля осушить, а уж слух о том, что он способен убивать голыми руками, разошедшийся совсем недавно, из похвальбы солдат, сопровождавших его в последней поездке, обросший передаваясь из уст в уста, красочными подробностями - и вовсе не выглядел утешительным.

- Потрудитесь встать - тихо потребовал Глостер, не двигаясь с места, однако от тона его голоса вздрогнул даже Ламмер. - И вы тоже. - он перевел глаза на типа с бородавкой. - И извольте выйти с нами.

Бородач неуверенно оперся о стол, пытаяясь подняться, Ламмер любезно отодвинул ему стул, и подхватил под локоть, потому как лорд явно изволил нетвердо держаться на ногах. А вот обладатель бородавки, явно не менее пьяный, но куда более нахальный, вследствие возраста - замахнулся на солдат обглоданной каплуньей ножкой.
- П-пошли вон!

Один из солдат шагнул было вперед, чтобы выволочь пьяного из-за стола силой, но Глостер, опередив его, стремительно наклонился к сидящему, и странно нежным жестом приобнял его. Результат объятия однако был странный. Граф разинул рот, сжался, стараясь втянуть голову в плечи, и замер на месте, с широко раскрытыми глазами, в которых туман опьянения начинал уступать место животной панике. Только один из солдат, стоявший сзади, почти вплотную - видел причину этой странной реакции. Рука префекта, казалось бы ласковым движением приобнявшая пьяного за плечо - легла кистью на основание шеи, нырнув под спутанные волосы, и пальцы полускрытые слипшимися прядями, впились в шею бедняги, под самым затылком, сдавив ее словно клещами. Уж что-что а хватка у Глостера была железная.

- Идемте, граф - почти промурлыкал горбун в ухо парализованному болью аристократу -  Негоже столь высокородному лорду показываться пред его величеством в неподобающем виде.

Он поднял мужчину легко, точно котенка за шкирку, хотя со стороны казалось, будто тот, любезно поддерживаемый под плечи, встал сам, хоть и неуверенно. Один из солдат тут же подхватил его под руку, и вовремя, потому что когда Глостер разжал пальцы, ошеломленный граф едва не повалился носом вперед.

Обоих повели к выходу, и идя за ними, Айт скользил взглядом по сидящим за столами людям. Несмотря на царящий в зале гвалт, и завышенный градус спиртного, словно бы висящий в воздухе, зрелище двоих графов, хоть и внешне почтительно - но все же выводимых из зала солдатами, не укрылось от многих, кто был занят не разговорами, а усиленными возлияниями. Проходя за спинами сидящих, Глостер видел, как некоторые, сидевшие развалясь, под его взглядом выпрямлялись, стараясь придать себе чинный вид. Одного дряблого толстяка, храпевшего рядом с кружкой - подняли, и тоже повлекли к выходу, даже не потрудившись разбудить. Кажется это был какой-то барон из Редмонда,  во всяком случае в лицо Айт его не знал, и не горел желанием узнать.

- Куда их, милорд? - спросил уже в широком холле Кейден Ламмер, уже примерно предполагая ответ
- В бочку с водой. - сухо распорядился Глостер. - Головой. И держите пока не протрезвеют.
- Лордов? - широко раскрыл глаза один из солдат, явно новобранец. Горбун сощурился
- Ты недостаточно хорошо слышишь, солдат? Для солдат короля не существует лордов, кроме его величества. Запомни.
- Ваше вы.... - пробубнил тяжело повисший на руке Ламмера бородач, пытаясь сохранить равновесие.
- Не беспокойтесь, граф - холодно бросил ему Глостер. - Вам всего лишь помогут освежиться, после чего вы, приведя себя в подобающий вид, вернетесь в зал. А если у вас есть какие-то претензии, выскажите их не моим солдатам, а мне. Я буду рад их выслушать, и дать вам соответствующее удовлетворение, в любой момент, когда пожелаете.

Рука главнокомандующего привычным, и совсем не угрожающим, словно машинальным жестом опустилась на рукоять меча, но бородач съежился, поняв намек. Потребовать удовлетворения у принца Глостера означало собственными руками вырыть себе могилу. 

Нарушителей порядка увели, а Глостер, жестом подозвав к себе еще нескольких из караульного охранения, вернулся в зал. Следовало пройтись по его периметру, и привести загулявших не в меру гостей в подобающий вид. Вывести пришлось еще только двоих, перепивших сверх всякой меры, и совершавших недвусмысленные телодвижения, говорящие о готовности вот-вот изрыгнуть обратно все, только что ими съеденное. Не мешая остальным пирующим есть, пить и веселиться, гвардейцы вывели обоих тем же настойчивым, но мало заметным со стороны способом, что и предыдущих.

Айт остановился у дальней стены, у двери, через которую должны были войти их величества, и прислонившись плечом к стене, скрестил на груди руки, глядя в пиршественный зал с плохо скрытым отвращением. Он не пытался высматривать в этой человеческой массе чьи-то знакомые лица, хотя знал, что где-то тут, наверняка находится и Дор с семьей, и Кардидд, и многие другие, кого он выделял из бесконечного множества феодалов, но ни вмешиваться в эту исходящую запахами духов, вина и пота толпу, ни вести светских разговоров посреди гомона, толчеи и толкотни пиршественного зала ему не хотелось. Его делом было проследить за безопасностью короля, когда он появится, и многоглавая шумная толпа для него не имела лиц.

Отредактировано Aedd Wallingford (2016-05-28 14:35:11)

Барнард взял леди за руку, чтобы проводить к отцу, и улыбнулся комплименту.
- Да, папа взял еще сестер, - ответил он, - Не всех. А то их слишком много.
Маленький Кардидд шел немного впереди, хотя ему очень хотелось чуть ли не бежать обратно к родителю. Но он пытался быть вежливым и не тянуть сильно. К тому же еще приходилось прокладывать путь среди людей, обходя небольшие группы собравшихся. Мальчишке одному было проще пробираться через них, в конце концов, он мог проскочить и под кубками, которые держали взрослые. Сейчас так бы не вышло.
А потому он несколько заплутал. Когда у тебя перед глазами только чужие животы, очень сложно ориентироваться на местности.
Но в итоге он все-таки вывел леди Алинор к отцу, даже заранее указал на него пальцем, когда, наконец, увидел.
- Папа, - обратился он, забывая о приличиях на радостях. Граф ведь стоял не один, - Я привел леди, - гордо должил он.

Правда, боги знают, что делают. И каждому существу отмеривают меру своих достоинств и недостатков. Причислять ли к достоинствам или к недостаткам пронзительные голоса, которыми боги наделяют детей - Глостер не знал, но, что правда то правда - любой вопль взрослого, брошенный ему вслед, потонул бы в гомоне пиршественного зала, как рокот еще одной волны в общем шуме разбушевавшегося моря. Пронзительный же голос девочки, прорезал этот шум, как крик чайки прорезает грохот бури, и заставил его обернуться.
В том, что этот крик адресован ему - горбун мог не сомневаться, однако было чему удивиться.
Кричала девочка - маленькая, светловолосая, в роскошном платьице, указывающем на немалый статус. Дочка какого-нибудь герцога или графа - безразлично мелькнуло в мыслях, но Глостер и не думал как-то отреагировать. Он находился довольно далеко, и отлипать от стены, с места от которого было хорошо видно зал, и можно было наблюдать за пиршеством с максимальной пользой, вновь окунаться в этот раздушенный, пропахший вином, едой и потом человеческий водоворот, лишь для того, чтобы ответить на праздное любопытство какого-то ребенка - было совершенно не в его нраве.
Впервые Айт слышал, чтобы его назвал больным, кто-либо кроме Илдреда. Урод, проклятый богами, чудовище, монстр - эти эпитеты он слышал куда чаще, а в Мак-Намаре, Дарнли и Линвуде его именем и вовсе пугали детей. Да и безо всяких страшилок - дети чаще боялись мрачного сгорбленного силуэта в черном плаще, с тяжелым, сумрачным взглядом. "Добрый ребенок по-видимому" - с иронией усмехнулся он, рассматривая девочку. Не столько из любопытства, сколько из привычки охватывать все целиком - он перевел взгляд с девочки на женщину, держащую ее за руку. Ее лицо показалось ему смутно знакомым, словно он ее уже видел, но не мог припомнить - где именно. Наверное супруга кого-то из лордов. Благодаря своим постоянным поездкам по стране, и главное - благодаря должности, которая обязывала знать всех крупных феодалов, собирающих хоть сколько-нибудь значимые отряды - он хуже или лучше знал почти всех лордов королевства. Но вот на их жен и дочерей это знание распространялось редко, откладываясь в памяти разве что смутно, после случайных упоминаний.  Вот и эту даму он припомнить не мог, да и не особенно старался.
А девочка...  Явно непоседливая, дергавшая мать за руку, шумная, непосредственная. Странно. И совсем не боится.
Отвечать Глостер не стал. Так и стоял у стены, скрестив руки на рукояти меча. Тяжелое, неприятное ощущение от его взгляда усиливалось тем, что он почти не моргал, как все прочие люди, моргание заменяло ему медленное движение век, прикрывавших глаза едва ли наполовину, и поднимавшихся вновь. Свойство, придававшее его взгляду сходство с гипнотическим взглядом змеи.

- Хорошо, мама, я приму во внимание твои слова. Хотелось бы и мне стать такой мудрой со временем. - Роуан слегка улыбнулась, взглянув на свою мать, которая была достаточно грозной фигурой для многих служителей замка. Ее мудрость и хладнокровие заставляют девушку каждый раз восхищаться ею.
Сестры поприветствовали графа, который начал беседу с герцогиней. Признаться честно, Роуан его манера говорить ввела в легкий ступор. Да, он хоть и казался галантным, вел все же себя несколько некорректно по отношению к ее матери.. Впрочем, что и требовалось ожидать от такой женщины, как Веальда. та быстро поставила его на место, чем вызвала усмешку на лице девушки.
- Нет, отец, с нами все в порядке. К тому же, ты знаешь нас, мы не позволим себя обидеть, - кивнув подошедшему отцу, брюнетка перевела взгляд на сестер, которые, походу дела, разделяли ее сторону, младшенькая так точно.
И все же, очередной граф на этом пиру, увы, оказался не самым приятным человеком. Если бы не слова матери, Роуан, возможно, и  не взглянула бы внимательнее на милорда Блидинга. Да, он выглядел хорошо, вел себя, практически во всех аспектах, как полагает графу, однако, женская интуиция все равно подсказывала ей не верить. Уж лучше быть той, кто не понимает намеков вовсе и до последнего пытается их не заметить, чем превратиться в глупую девицу, падкую на любой лестный поступок или слово, брошенное в ее адрес.
И вновь взрослые завели разговор о тетушке Эйлис, фигуре настолько таинственной, что Хантингтон еще не терпелось с ней поскорее повстречаться. Оставалось лишь надеяться, что сегодня им все же удастся с ней встретится. Уж очень сильно хочется на нее посмотреть. Какая она? Как выглядит? Является ли копией матери? Интересна ли в общении?

В какой-то момент Эйлис и правда пожалела, что не взяла Серен на пир, следить за Айлин в ее положении было куда сложнее, чем ей казалось изначально. Все было сложнее, чем казалось. С другой стороны, в последние дни Эйлис и так была не шибко довольна родственницей, которая то и дело заглядывалась на соблазны большого города. Кто знает, не ударили бы ей в голову изыски королевского двора? И выполнила ли бы она вообще возложенную на нее миссию. Графиня продолжала тешить себя мыслью, что сразу после церемонии Айлин можно будет отослать домой.
Заинтересовать Айлин рассказом о королеве не получилось, порой женщине казалось, что ее дочь подменили фейри, посадив в колыбель своего непослушного детеныша, так мало она походила на свою мать. И хотя свой нежный возраст она помнила слишком смутно что бы сравнивать, но как и все взрослые была уверена, что она "так себя не вела".
- Не смей кричать здесь и тыкать в людей. - она схватила Айлин пальцами за подбородок и резко повернув к себе лицом. - Все решат, что твои отец и мать плохо воспитали тебя, ты же не хочешь что бы надо мной и твоим отцом все смеялись?
Идеально было бы отвлечь внимание Айлин, но детям свойственно проявлять любопытство ко всему необычному и сменить объект интереса так просто не получится. Впрочем спасение, как всегда, пришло к Эйлис неожиданно, в лице девушки с кувшинами.
"Как ей не тяжело" - мысленно отметила женщина, глядя на два внушительных кувшина.
- О, я благодарю вас, миледи. - Эйлис приветливо улыбнулась девушке с кувшинами. - Айлин, - обратилась она к дочери - Ты говорила что хочешь пить. Мы были бы благодарны вам за глоток воды, только у меня нет кубка, - сказала она, оборачиваясь, глядя по сторонам, будто разыскивая глазами возможность найти таковой. - И я была бы вам благодарна, если бы вы помогли отыскать мне чистый.
Это попытка найти посуду позволила Эйлис обернуться и мельком глянуть на человека, который взбудоражил воображение ее ребенка. Он стоял у стены и, на первый взгляд, ничем не выделялся из толпы. Лишь при более пристальном взгляде и поредевшей вокруг него толпе можно было увидеть, как жестоки оказались к нему боги. Не самое приятное зрелище.

Айлин, которая уже была отвлеклась от несправедливостей мира, снова столкнулась с ними лицом к лицу. И смотрели они на нее рассерженными глазами мамы.
- Больно! - Айлин вырвалась и дернулась в сторону, - что я сделала то! Посмотри какой он страшный!
Страшный было не совсем верным определением по крайней мере в отношении Айлин к незнакомцу.Страшно интересный - было верней. Она не испытывала страха, отвращения и боязни подхватить подобный недуг, тогда как интерес захлестывал ее с головой.
-  Почему он так стоит? Разве ему так удобно? - спросила девочка. Вообще-то она хотела обидится на мать, ей вовсе не понравились ее слова, но не получалось. Тогда уж точно ей никто не расскажет про скрюченного человека. Поэтому пришлось смириться
- Нет, не хочу мамочка, - и она примирительно потерлась щекой о руку женщины и ласково улыбнулась, - но он же правда корявый какой-то. Он человек? - с сомнением спросила девочка.
Разговор был прерван появлением фрейлины. Она была красивой, необычно одетой и с кувшином вина в руках.И наверно всех здесь уже знала
- А ты знакома с тем вон, видишь который так стоит не правильно, - Айлин изобразила как именно он стоит использовав для этого маму в качестве стены. Позу и выражение лица она передала довольно точно и все время глядела на объект своего "обожания" на случай, если придется спасаться бегством. Но другие люди не обращали на него внимания и Айлин решила, что он не против таких пантомим.
- А можно мне вина? - спросила Айлин, скорчив просительную мордочку,  - совсем немного. Я же взрослая уже и скоро буду старшей сестрой.
Она ловко вывернулась из рук матери и бесцеремонно подобрала валявшийся на полу кубок, чтобы затем протянуть его девушке с вином.
- Для воды я уж больно взрослая, - веско добавила она, чтобы девушка уж точно не сомневалась лить ли ей вино или воду.