Даже печально что в противовес романтичным мыслям леди Гвайт в голове Эсмонда всё совсем по-другому. И вроде как хотел же изменить хоть что-то, заняться государственными делами, стать опорой матери, а не головной болью, постичь искусство интриг и перестать быть старым добрым королём, простачком которым можно манипулировать через охоту и женщин. Конечно не всё сразу, но хотелось начать именно с праздника. Подумывал он об этом давно, выкрик на пиру только напомнил о прежнем намерении, но всё пошло кувырком. Вместо разговора с Вилемом ему представили леди Карлайл, потенциальную невесту, потом эти странные мысли и появление той, которую вообще не ждал - леди Гвайт.

С другой стороны, не сказать что король прямо сейчас делал то, чего не хотел. Нет же… Его инициатива взять девушку за руку и увести в уединённое место, но где-то в глубине души было недовольство собой что поддался желаниям. И если обобщить всё, то Его Величество просто запутался в своих желаниях. Они противоречили друг другу и выбрать приоритетное он просто не смог. Вот и оказался в королевском шатре.

Возле пиршественного зала, специально для королевской семьи поставили шатёр, ведь в донжон особенно не набегаешься. Это хоть и не покои, но огорожено, поблизости от зала. Можно спокойно поговорить, отдохнуть от толпы или уединиться для других нужд. Но, будем откровенны: разве король звал Ливию Делингхэм разговаривать? С другой стороны, так могло показаться…

"А может эта рыжая чертовка прознала о леди Карлайл и не просто так согласилась уединиться со мной?" - мысль промелькнула в аккурат с моментом входа в шатёр и началом того самого, долгожданного уединения. - "Хотя не замечал за ней какого-то коварства.. "

По примеру матушки он знал какими коварными могут быть женщины. И кто бы что не говорил, а уж Его Величеству не знать о том что хитрости особы чего-то страстно желающей, может позавидовать любой военачальник и даром считается что женщин только платья и волнуют. Так могут думать те, кто не сталкивался с Её Величеством!

В отличие от Ливии, Его Величество даже не заметил внимания, даже не подумал о слухах, которые непременно после этого поползут. Да и сопровождение было весьма привычно. И раньше его не волновали подобные вещи, он даже о них не задумывался. Вот и сейчас хитрости (коей Эсмонд никогда не отличался) просто-напросто не хватает, чтобы подумать наперёд, до того как согласился уделить не пару минут, а даже больше, до того как схватил за руку и повёл в шатёр. И дело не в том что он пьян. Да, он выпил, но не так уж и много, так что опьянение лёгкое, придающее сил и повышающее настроение, но пока что не мешающее здраво мыслить, а вот если он выпил бы ещё парочку…

Войдя в шатёр, Ливия очень ловко напомнила ему о разговоре в саду. Ведь тогда она просила о последней ночи, а Эсмонд отказывался. Сейчас же, выходит, согласился?
"Нет, она точно чего-то задумала!" - решил король, при этом не представляя что именно леди Гвайт могла задумать.

- Ты всё ещё хочешь того о чём просила в саду? - ответил вопросом на вопрос Его Величество, когда они остались одни. Далее он прижал Ливию к себе. Мысли путаются от того что Эсмонд чего-то сильно хочет, но в тоже время боится что потакание желаниям может стоить ему слишком дорого. Это заметно по следующим его словам. - Дашь мне снова потрогать твою ткань? То есть... Нет. Не так. О чём ты хотела поговорить?

Поведение леди Гвайт не могло не удивлять. Впрочем, все женщины ведут себя странно почти всегда, так по мнению Эсмонда, но похоже эта превзошла всех. То она дразниться, как добыча перед охотником, прикусывая губу, то красноречиво молчит, явно борясь с сильными чувствами, то хочет поговорить, говорит что-то про постели, а потом задаёт какой-то странный вопрос о турнире (нет, он не странный, но явно не то что ожидал услышать король), то и вовсе признаётся ему в любви. И каждое действие не сочетается с последующим. Тут уж в пору ему задавать вопрос: "О чём ты думаешь?" Нет, не так, лучше иначе: "Чего ты добиваешься?" Если запутать, то да. У неё это вышло. Подвыпивший молодой человек окончательно запутался и лишь растерянно покачал головой, погладив девушку по коленке и продолжая держать её на коленях.

- Если тебя так тяготит пустая кровать, -  он тоже ловко переходит на "Ты" в уединении и говорит то, о чём возможно завтра с утра будет жалеть. - То мы можем сегодня спать вместе. Знаешь, откровенно говоря, это совсем не проблема. Проблема матушка, которая плетёт свои интриги и хочет меня женить ради каких-то своих целей. Если честно, я сам не понимаю чего она хочет и для чего всё делает… Как по мне, было бы в разы проще, если бы мы просто поговорили по душам и она сказала мне прямо чего бы ей хотелось от меня. Уверен, мы бы нашли чего-нибудь, даже если бы я был бы против. Проблема слухи, которые снова пойдут о нас. Да, знаешь? - на секунду задумался, глядя Ливии в глаза, - Забудь, это не проблема, потому что они и так пойдут. Я думаю уже шепчутся о том что мы уединились. Кто-то заметил, сказал другому, ну и… - пожал плечами. - Да и, признаться, мне я слухи волнуют в последнюю очередь. Я всё равно им не верю никогда. Проблема ещё в том что я не уверен что люблю тебя, - последнее он сказал так просто и легко, сам не ожидая подобного. Видимо, выпитое вино помогло быстро развязать язык и наружу полилась правда. - Наш разговор в саду я нахожу весьма странным. Там было много недосказанности и больше от меня. Не надо было мне бояться что кто-то может стать случайным свидетелем и сказать себе всё как есть. И раз уж мы тут, и начали говорить, то вместо турнира и поцелуев, которые могут подождать, я бы хотел расставить всё по местам. Сейчас, - он замолчал и немного подумав решил добавить нечто, что совсем неприсуще не только ему, но и многим людям, стоящим у власти. А именно, он решил узнать её мнение. - Ты же не против? Давай, я скажу всё что думаю, а потом ты сама решишь отвечать или нет. Если не захочешь, можешь просто уйти и… я пойму. - "А пойму ли? Ну, ладно, раз уж сказал!" - О нашей женитьбе нам стоит забыть прямо сейчас, если есть ещё об этом мысли, потому что брак это очень редко про любовь и по большей части обязанность. Просто так нужно. Мало кто может позволить следовать только желаниям. А есть те, у кого желания сочетаются с тем что нужно. Ну, те счастливчики или там не обошлось без Сил свыше. Тут мы ничего не можем сделать, но я могу попробовать повлиять на то, чтобы тебе нашли такого мужа, от которого ты будешь меньше страдать или не будешь совсем. Далее, можем ли мы быть вместе? Да, хотя… Ты же знаешь мою матушку! Она только делает вид что покорна и на всё воля Божья, а на деле она и есть та самая фигура, которая для многих будет тем самым ихним единым Богом, ну в общем, она не хочет чтобы мы вообще виделись и пока её слово при дворе весомее моего, я ничего не могу сделать. Но я хочу это изменить и если мне… Нет, после того как матушка отойдёт в тень, мы сможем быть любовниками без преград, а пока нужно быть готовыми к тому, что нечто или некто будет всё время мешать. Ну и последнее, любовь ли это? Я сам не уверен что знаю что это такое, но ведь любовь - это когда ты радуешься за любимого и совершенно не думаешь о себе, то есть даже когда тебе плохо. Хм… - в поисках подходящего примера, он не нашёл ничего лучше, как сказать о собаках. - Как у собак. Ты видела как они радуются хозяину совершенно не думая о себе, не обижаясь даже на шлепок за шалость или даже если их забыть покормить, они всё равно будут рады даже просто увидеть хозяина и невероятно преданы. У людей, конечно, всё сложнее, но, по-моему, похожий характер у настоящей любви, ради которой и стоит пытаться быть вместе несмотря ни на что. А если нет, то может и не стоит даже начинать. М?

Похоже, хвалёное красноречие Эсмонда в совокупности с выпитым вином и накопившая недосказанность проявили себя во всей красе. Он испытал облегчение от сказанного и почувствовал волнение от того что ему предстоит услышать и увидеть. Ведь даже предсказать реакцию Ливии на всё это он не мог и даже не пытался. Зато в этот раз поступил как любит, без всяких ненавистных намёков и интриг.

Да, от него не ускользнули голые лодыжки… Вернее, Эсмонд старался их не замечать. А в процессе объяснений собственные слова увлекли настолько, что он забыл о них. Но на время, на очень короткое время, ибо даже несмотря на то что он только что сказал, Ливия не переставала его интересовать как… м-м-м… женщина, скажем так. Она же спрашивала про большое и великое чувство, верно? Вот его-то и не было. Либо же молодой король не знал что это такое - а это уже более вероятный вариант. Вспомним о строгом и очень требовательном отце и слабохарактерной (в глазах Эсмонда) матери. И что же? Что из этого "любовь"? А про девиц вообще говорить не стоит! Ясно же что тут неразбериха в голове - единственный возможный сценарий.

"Понимает ли она меня?" - сейчас не об  этом. Девушка хотела брака, но брак был невозможен. Тайные встречи? Возможны, но риск. А стоит он того? Вот если кратко что имел ввиду.

Но подняв взгляд он понял что Ливия рыдает!

"Я обидел её?!" - он удивляется сам же своей мысли. Потом правда приходит "озарение". - "А чего ждал? Не ушла и уже стоит радоваться! С другой стороны… Чего я хочу? Чтобы был человек, кто мог точно понять меня?! Но, такого же просто не может быть! Всем от меня чего-нибудь надо…"

Не до конца осознавая чего же хочет от него Ливия, решил прислушаться к её словам. Может в них и кроется разгадка? Вот про собак она ничего не сказала, но по лицу было ясно что сравнение не пришлось по вкусу. Если что, то король говорил про одинаковое "собачье" чувство с обоих сторон. Увы, кроме искренней любви собак и лошадей и сравнивать-то не с кем. Разве он видел проявление большого и светлого чувства от человека?! Нет же! А про матушку попала в цель! Не ожидал он что леди Гвайт будет такого мнение о королеве Ренате. Удивлённо молодой человек приоткрыл рот и закивал, подтверждая слова любимой.

- Ты абсолютно права и не за что извиняться. Я такого же мнения о матушке, правда слыхал что она в самом деле не прочь в тень отойти, - добавил он, пожав плечами.

- А как я могу дать себе честный ответ если не уверен что знаю что такое настоящая любовь? - неприятно, прямолинейно, ну зато честно.

Пиршественный зал ---->

Алый плащ центуриона вёл главнокомандующего по освещенным факелами коридорам во двор - прямиком к королевскому шатру. Обособленная самодельными ограждениями, что укрылись под камвольными тканями королевских цветов, эта структура неестественно выделялась на фоне холодных стен каменного замка даже в сумерках, занимая собой при этом добрую часть внутреннего двора.
В дни же, когда двор полон гостящих особ, сей пестрящий контраст неминуемо привлекал бы к себе чересчур излишнее внимание - если бы не четверо вооруженных гвардейских плащей, показательно вросших в землю по периметру конкструкции.
Нагнав центуриона у ограждения, Айт очередным кивком велел тому вернуться к своим обязанностям в пиршественном зале, а сам занял место подле входа в шатер, в котором уединились Его Величество с придворной фрейлиной.
Кому-то могло показаться, что в эти дни главнокомандующий стал проявлять излишнюю суетливость и опеку в отношении монарха. Но чего стоит горбуну еще одна насмешка из тысяч прочих, в сравнении с жизнью своего покровителя?